Роковая грань. Эра Эльто

все хорошо, и это главное.

      – А как они будут вместе после… после?

      – Ну, душа моя. Ты поносила туфли от одного дизайнера, потом вернулась к прежней модели. Всего лишь немного разнообразия. Кстати, о туфлях. Покажи-ка свои несчастные ноги.

      После секундного колебания Пьетра вытянула ноги, и Марио осторожно ощупал израненную кожу.

      – Уж лучше бы мы заказали такси.

      – Нет, – тихо ответила девушка. – Хорошо, что мы не заказали такси.

      – Надеюсь, с машиной ничего серьезного не случилось. Было бы обидно надолго расстаться с подарком отца.

      – Это не самый приятный подарок, который мне преподнесли.

      Марио присел рядом с Пьетрой. Теперь она различала в темноте его профиль.

      – Неужели на этом свете есть вещи приятнее «Мазерати»?

      – Есть. На дне рождения я познакомилась с тобой.

      Он поднял руку и убрал со лба растрепавшиеся пряди. Девушка уже в который раз обратила внимание на его пальцы, а, точнее, на аккуратные и ухоженные ногти.

      – Я уже говорила тебе, что это неправильно. Так не должно быть.

      – Я помню.

      – Но… я чувствую, что это правильно.

      – Ты быстро учишься. – По его голосу было понятно, что он улыбается. – Я рад.

      – Поцелуй меня. Пожалуйста.

      Волосы Марио, в которых остались сухие листья, на ощупь оказались жестковатыми, хотя внешне напоминали блестящий шелк. Когда его губы прикоснулись к ее губам, Пьетра прикрыла глаза и с головой погрузилась в сладкое забытье, похожее на гипнотический сон. Она перестала слышать разговоры охранников в доме, шуршание шин за оградой, пение ночных птиц и стрекотание сверчков. Прошлое, будущее, страх, что кто-нибудь их здесь застанет, а потом придется объясняться с отцом – все потеряло смысл. Она могла перестать дышать, но пусть этот мужчина продолжает целовать ее, пусть обнимает – без страсти, нежно и осторожно, так, словно держит в руках фарфоровую статуэтку. Пусть делает с ней все, что захочет. И она согласится, не раздумывая.

      – Нет.

      Короткое слово подействовало на Пьетру как пощечина. Она смотрела на отстранившегося Марио и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

      – Что случилось?

      Он не удостоил ее ответом – только отсел еще дальше и прижал ладони к лицу.

      – Я… сделала что-то не так?

      – Все в порядке. Это моя вина.

      – Но ведь я сама тебя об этом попросила.

      Заметив, что она хочет подняться и подойти, Марио предостерегающе поднял руку.

      – Я ведь сказал – нет!

      Пьетра задумчиво погладила щеку, осмысливая свои ощущения, и поняла, что показалось ей странным несколько мгновений назад. Каждый раз, когда он прикасался к ее руке, его кожа была прохладной, а временами – прямо-таки ледяной. Но не сейчас.

      – Тебе нехорошо?

      – Нехорошо? – переспросил Марио с таким видом, словно очнулся от глубокого сна.

      – Твоя кожа. Она горячая.

      – Ах, это. – Он достал из кармана рубашки очки