Вода из колодца. Людмила Грицай

представился он.

      – Вы что-то искали наверху? – спросил его Владимиров, – что-то важное было похищено.

      – Да нет. До конца не могу сказать, – как бы нехотя отозвался Вениамин Маркович, – у брата на втором этаже был кабинет, там сейф вскрыли. Деньги и ценности, видимо, забрали, а вот документы, бумаги разбросали по полу. Порвали, поджечь даже пытались, а я хотел хоть как-то разобраться.

      – Но вы же знаете, что трогать до приезда экспертной группы было ничего нельзя, – вмешался Левин. – Вас должны были предупредить.

      – Простите, но меня вчера тут не было, – начал оправдываться Вениамин Маркович. – О случившимся я узнал только сегодня утром. Сразу поехал в дом. До сих пор не могу поверить. Страшно. Больно. В бандитские времена живем.

      – Извините, если мы вас чем-то обидели, – поспешил заметить Владимиров. – Ваш сын сказал, что во дворе есть беседка, можно ли нам задать вам несколько вопросов.

      Солоневич-страший кивнул в знак согласия, и они вышли на просторный двор.

      Впрочем, во дворе племянник покойного как-то замешкался, забыв, где находится беседка. Он повел гостей и отца в правый край двора, к молодым кленам. Но вымощенная плиткой дорога завела их не к беседке, а к небольшому искусственному пруду с фонтаном.

      Недалеко от этого пруда стоял сделанный из дерева колодец.

      – Это тот самый колодец? – спросил Владимиров у Семена.

      – В смысле? – не понял тот.

      – В колодце был найден ваш дядя. Преступники бросили его избитого в этот колодец?

      – Не знаю, – удивился Солоневич-младший, – мне о колодце ничего не сказали, а о том, что дядя убит в своем загородном доме, я узнал от наших общих родственников.

      – Видите ли, товарищ капитан, – мягко перебил сына Вениамин Солоневич, – моя сноха – жена Миши Стеллочка не смогла мне сразу сообщить. Поэтому мы всех подробностей не знаем.

      – То есть вы не общались близко с братом в последнее время? – спросил Владимиров.

      – Как вам это объяснить. У нас были некоторые трения… Сейчас я даже жалею, что проявил к нему определенную резкость. Знаете, я же старше. Вот привык как-то командовать, а теперь думаю, не стоило бы…

      – Папа, у меня голова кружится, и сердце опять колет, – вдруг неожиданно пожаловался Семен.

      Вениамин Солоневич вздрогнул.

      – Товарищ капитан, простите. Сыну плохо. Он у нас болезненный. А тут все-таки такое горе. Мы должны вернуться в город. А беседу можно продолжить. Готов прийти к вам сразу же. Вот моя визитка, там все координаты. Буду рад помочь, но не сейчас.

      И отец и сын с чрезвычайной поспешностью направились к своим машинам.

      – Что-то они темнят, – заменил Левин, разглядывая силуэты уходящих. – Сердце у него колет, а сам за руль садится.

      Тем временем во двор уверенно въехала какая-то новая машина. Из нее вышла женщина-водитель. Она увидела, как отец и сын поспешно садятся в свои