Пленники темной воды. Александр Уваров

вида крови или слишком уж трепетно относился к своему здоровью.

      Просто по странному наитию (либо уже сработало тут резко обострившееся профессиональное чутьё) он почувствовал, что именно этим утром открывается новая глава и в его жизни. И, пожалуй, грядущие перемены в судьбе его едва ли так безопасны для него, как были все прошлые перемены в его жизни. И едва ли жизнь его, единожды изменившись в этот день, сможет вновь вернуться в прежнюю колею.

      Не стоило, конечно, рассчитывать на слишком уж спокойную жизнь при его работе. Но сейчас явно это были не просто перемены, пусть даже самые неожиданные…

      «Перелом» подумал Вильяр. «Разрыв. Так бывает. Жизнь проходит. Спокойно или не очень. Событие за событием. А потом… Что-то заканчивается. Сначала даже и не осознаёшь, что именно. Кажется только – что-то случилось. Не слишком значимое. И только потом именно это „незначимое“ становится точкой… Точкой отсчёта… Чего?»

      Ладони были чисты. Сегодня он побрился удачно. Ни единого пореза.

      «Чего? Что именно приходится отсчитывать?»

      Он закрыл кран.

      Аккуратно приложил полотенце к лицу.

      «Потом что-то начинается. Отсчёт: секунд, минут, часов, дней. Событий. Людей, что проходят мимо тебя. И иные из них… Исчезают. Чёрт, что за мысли лезут мне в голову! Слишком философское настроение. Не к добру. Философия – поиск компромисса с судьбой. Это не средство для достижения успеха. А мне нужен успех. Сегодня мне очень нужен успех! Сегодня мне особенно нужен успех! Сегодня вечером у меня будет результат. Обязательно будет. Если только…»

      Он протёр кожу одеколоном. Вышел из ванной. Выключил свет.

      «…Если только он вообще придёт. Ведь это тоже возможно. Что я знаю о нём?»

      Одевшись, Вильяр подошёл к окну.

      Было уже совсем светло («семь часов тридцать пять минут» отметил Вильяр). Сквозь лёгкую, быстро рассеивающуюся дымку на небе светило бледно-жёлтое, холодное осеннее солнце. Над улицей, сорванные ветром с деревьев, летели листья, словно они разбужены были холодом на рассвете, на самой границе ночи и едва наступившего дня – и от быстрого, резкого пробуждения этого сорвались они с прежних своих, привычных мест, и летят теперь один Бог знает куда и разве только Он и знает, где оборвётся полёт их и где суждено им лечь. И лежать ли им там до снега или лететь вновь на новое место…

      На асфальт, на землю, на капоты и крыши машин – падали жёлтые, красные, с уходящей, едва заметной уже зелёной краскою прошедшего лета, с шелестом, теплом остывающим, горчинкой терпкого сока, с обратным отсчётом («сколько там до весны?»), с другой стороны тёплого времени – падали, осыпали, всё больше, больше и больше.

      А ведь осень только в начале.

      Но бывает так, что приходит она уже в конце августа.

      И потом приносит и первый снег в октябре.

      Время терпения. Время анализа. Сосредоточенной работы мысли.

      Это