Хьюстон! У нас п…. Антон Текшин

оставалось грёбаных пять часов. Будь проклята местная система обслуживания! Ну почему нельзя сразу отдать целую бутылку? Никуда я не убегу с ней, точнее – не улечу с обшарпанной барной стойки. Здесь сейчас для меня самое лучшее место в целом клубе.

      Потому что – гравитация.

      Позади меня, окруженные яркими голограммами, плавали молодые (и не очень) идиоты, наслаждающиеся невесомостью. Конечно, можно сказать, что пара часов свободного падения никак не отразится на их здоровье, но… Во-первых – меньше пяти-шести часов тут никто не кувыркается, забава-то новая и еще не успела приесться, а во-вторых, мало кто делает это на трезвую голову. Механический бармен это как на духу подтвердит.

      Влив в себя очередной микроскопический «дриньк», я понял, что пора менять дислокацию. Напиться все равно не получится, а вот поспать – очень может быть. Расплатившись поддельной кредиткой за выпивку, я направился к выходу. Увеселительное заведение совсем не оправдало своего громкого названия «Эйфория».

      По пути меня обогнали два дюжих лысых охранника, волочивших под руки тощего парня с разбитым в кровь лицом. Отлетался, орёл. Еще и скалится.

      Что характерно, улыбка у него была счастливая – будто не нос себе сломал, а в лотерею миллион кредитов выиграл. Ну точно, обдолблен, по самые брови. На что только не идут эти ребята, чтобы словить очередную дозу кайфа…

      А ведь скорее всего это клерк какой-нибудь – одет прилично, да и лицо обременено печатью интеллекта.

      Возле выхода толпилась куча народу – здесь, похоже, сегодня аншлаг. Я представил, как буду пропихиваться наружу через это столпотворение, и повернул вслед за охранниками. Направлялись они в сторону помещений для персонала, а там, по логике, должен быть запасной выход.

      Меня заметили, когда проносили парня через открытые створки гермодвери.

      – Чего тебе? – пророкотал один из гориллоподобных, перегораживая вход.

      – Выйти отсюда живым, – я показал на толпу позади себя. – Не хочу быть затоптанным.

      Охранник смерил меня насмешливым взглядом, хмыкнул и пропустил внутрь. В комнатке оказалось еще трое его сородичей – все как на подбор лысые, высокие и накачанные. У нас, вообще-то, запрещена евгеника, но готов побиться об заклад, что эти ребята вылезли из одного инкубатора. Помимо них в служебном помещении находился молодой парень в медицинском комбинезоне, осматривавший тела на полу с помощью простенького сканера.

      Вот именно тела, по-другому не скажешь. Четверо мужчин, одна женщина лет тридцати – все лежали, улыбаясь неизвестно чему, и пускали слюни. Что ж, отдыхать можно по-разному, надеюсь, скоро очухаются.

      Мне указали на выход, и я уже собирался было уходить, но увидев лицо парня-медика, осматривавшего давешнего «орла», невольно притормозил. С такой гримасой отчаянья провожают родственников в последний путь, а не кровь из носа останавливают. Подозрительно как-то…

      – Эй, что тут у вас? – спросил я эскулапа.

      – Вы доктор? – спросил он с надеждой в голосе.

      – Конечно, – не моргнув глазом соврал