Нить Ариадны. Наталья Андреева

полагаю, что одно вытекает из другого, – сказал он, глядя в мое декольте, – самоубийство вашей матери (пока мы остановились на этой версии) из убийства ее любовника, Егора Варламова.

      – Какого убийства? Дело-то закрыли! И там об убийстве не было ни слова! У меня плохое чувство юмора, но зато хорошая память.

      – Мне всегда подозрительно, когда нож в спине называется «отсутствие состава преступления». Ваша мать показала, что в тот день они были на даче вдвоем. Она и Егор Варламов.

      Я пожала плечами:

      – Они всегда были вдвоем.

      – Где ж она его подцепила?

      Ого! А это уже не похоже на допрос! Это, простите, Павел, без паузы, Юрьевич, прямо-таки бабское любопытство! И тон… Ах, что за тон! Даже журналисты, трудящиеся на ниве желтой прессы, деликатнее. Они ее пашут любовно, ручками возделывают, а не прутся комбайном в грядки, как вы. Это ж не морковка, это любовь, хотя они и рифмуются.

      Я постаралась успокоиться.

      – Они познакомились на презентации. Егор подошел к маме и сказал, как любит ее книги. И попросил автограф.

      – А вечером оказался у нее в постели, – ухмыльнулся мент.

      – Не вечером. Они какое-то время переписывались.

      – И когда это случилось?

      – Пять лет назад, – ровным голосом сказала я.

      – Презентация состоялась пять лет назад или постель? – ехидно поинтересовался он.

      – Пять лет назад они, говоря вашим казенным языком, сошлись.

      Знали бы вы, чего мне это стоило. Пять лет мучений! Когда я просто-таки места себе не находила, глядя, как гибнет мама! Я ей не раз об этом говорила и оказалась права! Я же вижу людей насквозь! И Егора… О! Я сразу поняла, что это такое!

      – Выходит, когда они познакомились, ему исполнилось… – он заглянул в свои записи.

      – Двадцать пять.

      – А ей…

      – Пятьдесят.

      – Он вполне мог быть ее младшим сыном, – ехидно сказал мент.

      – Он не был ее сыном. Они собирались пожениться.

      – Ничего себе расклад! Пенсионерка собиралась замуж за тридцатилетнего плейбоя! Я видел его фото, у него, похоже, от баб не было отбоя. Ваша мать что, застукала его с юной любовницей и пришила?

      – Он упал на садовый нож, – монотонно проговорила я, поняв, что он перешел на жаргон, чтобы меня разговорить.

      У меня есть еще одно отвратительное качество: я всегда держу данное слово. Знаю, что это ужасно, но ничего не могу с собой поделать.

      Когда-то у меня были подруги. Одна, к примеру, говорила:

      – Аришка, я к тебе завтра зайду.

      И я с самого утра начинала ее ждать. В девять вечера, поняв, что она уже не придет, набирала ее номер.

      – Ой, извини, Аришка, я забегалась! Завтра заскочу!

      На другой день повторялось то же самое. Я человек железных правил: если кому-то обещала, что завтра позвоню, то обязательно позвоню. И всегда уточняю время: когда удобнее? Не было еще ни одного раза, чтобы я не позвонила, если обещала, и не пришла, если собиралась. Не можешь прийти, так и не обещай.