Девушка на качелях. Татьяна Тронина

столько не ела, вот почему! – раздраженно и капризно крикнула Инга. При родителях она, особа тридцати четырех лет и девяноста килограммов живого веса, моментально расслабилась, превратилась в маленькую девочку.

      Семейная сцена вызвала у Харитонова усмешку. Но Агнии было не до иронии. Она растерянно наблюдала, как Антон Иванович обнимает дочь, как распускает над Ингой крыла Нина Самойловна… Столько любви, столько нежности! Смешно, трогательно… До слез.

      – Так, вы собирайтесь, будем ждать вас внизу, у «Скорой»… – скомандовала Вера Петровна. – Тапочки, халат, туалетную бумагу, зубную щетку… Лишнего не берите!

      – Агния, ты иди. Мы теперь уж сами… Спасибо! – плаксиво улыбнулась Инга, которая продолжала оживать буквально на глазах. – Вот видишь, как бывает… Я позвоню!

      Харитонов с помощницей ушли.

      Агния скомканно попрощалась с Ингой, ее родителями и тоже вышла на улицу.

      …Уже стемнело – горели фонари вдоль дома, сахарно мерцал синий снег на газоне. К западу, за домами, разливался закатный свет – тоже синий, но уже с такими желтыми, зелено-оранжевыми оттенками, что напоминал скорее раннюю весну, чем зиму. Этот вечерний прозрачный свет заставил Агнию встрепенуться и на миг даже забыть обо всем. Надо же! А еще вчера казалось, будто не будет конца и краю этой зиме…

      Чуть в стороне стояла «Скорая». Водителя не было, в полуосвещенной кабине сидел Харитонов.

      Он писал что-то в блокноте, потом поднял голову, заметив Агнию.

      – Вы с нами? – спросил он, распахнув дверь.

      – Нет, – покачала она головой.

      Харитонов спрыгнул из машины ей навстречу.

      – А давайте с нами! – нахально улыбнулся он.

      «Какой у него хриплый, грубый голос… Он совсем не похож на доктора. Скорее на уголовника. И Рауля ничем не напоминает!»

      – А что вы завтра делаете, девушка?

      – Я работаю, – сказала Агния. Было ясно, что Харитонов «кадрился» к ней, только вот совершенно напрасно – ведь она, Агния, не умела кокетничать и флиртовать. Она была проста и скучна. И пуглива. Овца.

      – А после работы вы что делаете?

      – Послушайте… – покраснев, отважно произнесла Агния. – Что вы делаете? Зачем вы ко мне пристаете? Разве вы не при исполнении?

      – А разве вы – моя пациентка? – парировал тот.

      – Нет, но…

      Агния не успела договорить – из подъезда выкатился Антон Иванович, отец Инги, замахал руками перед Харитоновым:

      – Все-все-все, спасибо! Мы никуда не едем! Нам хорошо! Агнюшечка, спасибо тебе еще раз… Доктор, поезжайте, нам лучше!

      – Гриш, они что, они отказываются от госпитализации? – из-за угла вышла Вера Петровна, на ходу запахивая куртку, – в руках она держала блок сигарет. – Мужчина, ну это вы зря…

      Агния не стала дослушивать, как препирается Харитонов с отцом Инги, и быстрым шагом направилась в сторону метро.

      Она боялась Харитонова – точно так же, как накануне трепетала перед Ореховым. Если Орехов был похож на тигра, то Харитонов напомнил сейчас обезьяну.