Браслет из города ацтеков. Екатерина Лесина

и снова секс. А в финале свадьба с взятым напрокат белым «Мерседесом», фатой из тюля да платьем-колоколом.

      – Не нравится? – поинтересовался Вась-Вася, разглядывая Лиску.

      – Здесь все как раньше.

      – Я ремонт делал.

      – Это неважно. Здесь атмосфера та же, что и раньше.

      Он не поймет. Лиска ведь пыталась объяснить, раньше, до побега своего. Она говорила про атмосферу, которая душит, про необходимость глобальных перемен, про то, что иначе она задохнется в дыму и бедности. Ей праздника охота! Разве это преступление?

      – Ты женился? – молчание тяготило, и Лиска задала вопрос наугад. А Вась-Вася ответил:

      – Пока нет.

      – А собираешься?

      – Пока не знаю.

      Взъерошенный он, как старый еж. Серьезный. Сколько Лиска себя помнила, он всегда был слишком серьезным. Это утомляло.

      – На кухню иди. Помнишь, где она?

      – Конечно.

      В этой квартире – двушка-распашонка – невозможно заблудиться. На кухне пахнет жареной колбасой, и вытяжка не справляется с запахом, гудит натужно. На плите стоят сковородка и чайник. Под столом – Вась-Васины гантели и поллитровая банка, на треть заполненная монетками.

      Как будто она, Лиса-Лизавета, никуда не убегала.

      – Теперь рассказывай, – Вась-Вася встал между нею и окном, широтой плеч заслоняя пейзажи.

      – О чем?

      – О том, как ты труп нашла.

      – Ну… пришла, увидела и нашла.

      Испугалась настолько, чтобы позвонить, нарушив данное самой себе слово.

      – Пришла. Увидела. Нашла, – повторил Вась-Вася. – Дай-ка уточню, хорошая моя. Пришла ты в заброшенный ангар, где делать тебе совершенно нечего. Особенно в полшестого утра. Отсюда вопросец, какого ляда ты там делала?

      Пряталась. Только Вась-Васе нельзя говорить. Он вцепится в признание и пережует его, а следом и всю Лискину жизнь.

      – Итак, Лизонька, – Вась-Вася ногой подтянул табуретку, сел, упершись локтями в колени. – Давай сначала. Что ты там делала?

      – Бегала я! По утрам бегала!

      – За колесами?

      – За какими колесами?! – она сжала кулачки, уговаривая себя успокоиться.

      – Ну не знаю. Чем там в высшем свете модно ширяться? Экстази? Кокаин? ЛСД? Метс?

      – Ты… я не наркоманка! – Лиска вытянула руки. – Сам посмотри!

      – В лаборатории посмотрят. На анализах крови.

      Злой. И мстительный. А ведь тогда она просила, уговаривала подождать, но разве кто-нибудь когда-нибудь слушал Лиску? Все кругом знали, что будет для Лиски лучше.

      – Я не за колесами, как ты выразился, бегала. Я просто бегала. Форму поддерживала.

      – В феврале месяце? По уличке? Ножками? А что, у твоего любовничка нету спортзала? Как же так, Лизонька?

      – Прекрати! – она встала. – Чего тебе надо? Увидеть, что мне плохо? Мне плохо. Хочешь, чтобы я была наркоманкой? Хорошо, я наркоманка. И проститутка. И… и вообще тварь последняя. А ты – белый и пушистый. Герой. Так хорошо?

      – Так плохо, – Вась-Вася тоже поднялся. – Так