Барраяр. Лоис Буджолд

одной рукой за петлю в кабине, и внимательно слушала.

      – Вы, наверное, Сильвер?

      – Да, мадам, – ответила Сильвер, чуть дыша, своим самым вежливым тоном. Минченко была самая старая женщина, какую она когда-либо видела.

      – Нам надо ехать вызволять Тони, – сказал доктор Минченко. Мы вернемся скоро, насколько позволит машина. Сильвер поможет тебе, она очень хорошая. Держись.

      Двое мужчин выбрались наружу, и вскоре лендровер скрылся за облаком пыли. Сильвер и мадам Минченко остались вдвоем.

      – Вот так, – произнесла Минченко в раздумье.

      – Мне очень жаль, что вам пришлось оставить все ваши вещи, – застенчиво посочувствовала ей Сильвер.

      – Да… Ну, я, собственно, не могу сказать, что мне жаль оставить все это.

      Взгляд мадам Минченко пробежал по кабине шаттла. На экране монитора проплывали однообразные безжизненные ландшафты.

      Мадам Минченко все еще прижимала к себе футляр для гигантской ложки. Сильвер крутилась на своем, плохо подходившем ей сиденье и пыталась представить, что получится, если выйти замуж за человека в два раза старше. Была ли мадам Минченко когда-нибудь молодой? Как ей казалось, доктор, конечно же, всегда был старым.

      – Как получилось, что вы стали женой доктора Минченко? – спросила она.

      – Иногда я сама удивляюсь, – проворчала Минченко наполовину для себя самой.

      – Вы, наверное, были у него медсестрой или лаборанткой?

      Она взглянула на Сильвер, чуть улыбнувшись. Ее рука погладила черный ящик.

      – Нет, дорогая, я никогда не занималась биологией, слава Богу. Я музыкант. В некотором роде.

      Сильвер оживилась. Она спросила с интересом:

      – Синтаклипы? Вы выступаете с программой? У нас было несколько дисков в нашей библиотеке, то есть в библиотеке компании.

      Мадам Минченко улыбнулась краешком рта:

      – Нет, то, чем я занимаюсь, не имеет ничего общего с синтамузыкой. Я зарегистрированный исполнитель-историк. Я занимаюсь старинной музыкой. Я – живая музейная витрина, нечто, с чего нужно вытирать пыль и убирать паутину.

      Она открыла черный футляр и показала Сильвер, что там внутри. Полированное красноватое дерево поймало и отразило цветные блики в кабине пилота. Мадам Минченко вынула инструмент и сунула себе под подбородок.

      – Это скрипка.

      – Я видела такое на картинках, – сказала Сильвер. – Это настоящее?

      Минченко улыбнулась и провела смычком по струнам. Она быстро проиграла несколько пассажей. Музыка разлилась повсюду, как… как дети квадди в зале для гимнастики – нашла Сильвер подходящее сравнение. Звуки поразили ее.

      – А где эти проволочки присоединяются к динамику? – спросила Сильвер, вытягивая шею и приподнимаясь на нижних руках.

      – Динамика нет. Это поет само дерево.

      – Но голос заполнил все помещение.

      Улыбка мадам Минченко стала торжественной.

      – Голос этой малышки может заполнить целый концертный зал.

      – Вы играете