Двериндариум. Живое. Марина Суржевская

что заступничество хоть одной святой нам сейчас не помешает.

      Платформа остановилась, и хрустальноглазый указал рукой в перчатке на темную решётку. Сопротивляться было бессмысленно, так что мы вошли внутрь. Решётка захлопнулась.

      – Вы что же, оставите нас в темноте? – воскликнула я. – Мы просто хотели помочь нашему другу! И помогли, заметьте!

      – Возможно, вы его погубили, – отозвался февр. Но, подумав, воткнул факел в кольцо на стене.

      Платформа снова поехала вверх, увозя карателей и оставляя нас в пропасти. Хрустальные кандалы и маска раскололись, стоило их создателю скрыться с глаз.

      Ливентия потерла руки и в сердцах ударила ногой по решетке. И взвыла, ушибив ступню.

      – Я все расскажу отцу! Да он вас! Вас всех! Слышите? Мой отец – советник императора! Вам всем конец!

      – Они в своем праве, – тихо произнесла Мелания. – И что-то мне подсказывает, твой отец не имеет власти в Двериндариуме, Ливентия. Так что не трать силы.

      – И зачем только я пошла с вами, недоумками! Ведь знала, что добром все это не кончится!

      – Надеюсь, мы не навредили Рингу, – прошептала послушница.

      – Он нас чуть не спалил! Клятый выродок!

      – Хватит! – рявкнула я, и все замолчали.

      Некоторое время было слышно лишь пыхтение.

      – Как думаете, здесь есть крысы? – поежилась Ливентия. – Терпеть их не могу… Итан, у тебя осталась косорыловка?

      Парень с готовностью протянул фляжку. В молчании мы сделали по глотку. Все. Даже скривившаяся южанка.

      – Здесь холодно, – огрызнулась она на наши красноречивые взгляды. – А мой плащ спалил этот недоу… ладно-ладно, молчу. Хотя зачем? Недоумок и есть!

      – Ты невыносима, – простонала Мелания, отходя от нас. Задрала голову и ахнула: – Вы только посмотрите на это! Невероятно!

      – Адептам святой Ингрид больше не наливать, – буркнула Ливентия.

      – Нет, правда. Оглянитесь!

      Мы задрали головы. И отшатнулись. Решетка отделяла нас от выхода и ниши, по которой двигалась платформа. Но внутри наша тюрьма оказалась довольно просторной. Ее стены терялись в темноте. Грубо говоря, это было подземелье, очень древнее и довольно мрачное. Земляной утоптанный пол, камни, плесень. Я шагнула ближе к стене. И рваный свет факела выхватил рисунок.

      – Что это такое? – изумилась Ливентия, подходя ближе.

      Я тоже отступила из круга света во мрак, чтобы лучше видеть. И замерла, пораженная.

      Глава 5. Подземелье

      На черных влажных стенах подземелья были рисунки. Поначалу глаза не могли разобрать тонкие черточки, но присмотревшись, я поняла, что хаотичные линии складываются в огромное полотно цельного сюжета. Выпуклого, почти осязаемого! Прямо перед собой я видела гротескное и ломаное изображение людей. В их руках были копья, позади сплетались в жутком танце змеи. За спинами людей развевались плащи, а на месте их ртов были жуткие зигзаги, словно им толстой грубой ниткой зашили губы.

      Их было великое множество – целая армия, наступающая