Политическое животное. Александр Христофоров

Без листвы они казались какими-то кривыми и поникшими, но кое-где набухли почки, пахло весной. Я поднялся к дороге – понемногу на улице появлялись люди, они спешили на работу, студенты стайками шли на занятия.

      Я не стал брать машину и пошел пешком. Смотрел по сторонам и впитывал спокойный настрой города. Конечно, все эти люди куда-то торопились, и, наверное, они думали, что все вокруг них – суета сует, но по сравнению со столицей все здесь казалось спокойным и уютным, словно отрезанным от большого мира. С такими мыслями я дошел до старого города. Хотя еще было рано, уже открылись кафе и некоторые заведения отважились поставить столы на улице. Осмелевшие от весны посетители ежились в утренней свежести, но делали вид, что им совсем не холодно читать газету и пить кофе со сливками. Невдалеке показался собор, я повернул было к нему, как вдруг увидел фотопечать. Я пошарил в кармане – ролик черно-белой пленки был на месте. Зажав его в кулаке, свободным пальцем я потянул ручку двери.

      – Здравствуйте, – сказал я и положил пленку на стол.

      – «Цэ» сорок один? – с пренебрежением спросила девушка за стойкой. Я подумал, что она не слишком уважает тех, кто фотографирует в черно-белом на пленку для автоматической проявки, и во многом она была права. Видимо, свои кадры она проявляла собственноручно – по крайней мере, ее крашеная, резаная наискось челка и пирсинг над губой выдавали принадлежность к творческой молодежи или, по крайней мере, ее желание такой казаться. Кроме нее в помещении вяло копошились парень с невообразимой прической и пирсингом и девушка с такой же прической и таким же пирсингом.

      – Да, и печатайте все, отсматривать не буду. – Услышав это, она скептически приподняла бровь, не отрывая взгляда от своих записей. Думаю, она была уверена, что мои снимки вообще недостойны отображения на бумаге. В самом деле – если щелкаешь на чебэ – это уже некая заявка, претензия на творчество. Какой тогда «автомат»?

      – Через полчаса будет готово, заберете, – секунду она помялась, – фотографии…

      После этих слов я, видимо, должен был вообще пожалеть, что взял в руки фототехнику.

      – Спасибо, – сказал я и вышел из островка творчества.

      Пока печатают фото, я решил позаботиться о нашем завтраке. Когда-то здесь было два больших продуктовых магазина – теперь же вместо них открылись ресторан, справедливости ради, хороший, большой салон золотых украшений и казино. Вообще, весь путь от вокзала пригородных поездов до центра города был густо усеян игровыми автоматами и магазинами золота. Будто задумано было, что по дороге домой все трудяги должны были потратить свою выручку на побрякушки, либо проиграть в глупые игры. И все же большой продуктовый здесь был, но это тоже было плохо: здоровенный продуктово-бакалейно-и-много-еще-чего-магазин выстроили на месте красивейшего старого дома, который для этого снесли. Я думал о глупости тех, кто уничтожил два магазина в пользу ресторана и казино, а маркет поставил на месте старинного здания – вообще, все это здорово отображало происходящее в людских головах. С такими мыслями я вошел в супермаркет