Последняя битва Велеса. Мифы и сказания славян. Любовь Сушко

туда, где осталась старуха с юной и ослепительной красавицей. А какими еще могут быть богини, только что спустившиеся с небес?

      Не, он решил лучше попытать Велеса, и расшибиться о дуб, но выяснить, что же там произошло, и какая Кикимора прикинулась богиней и смогла так все в мире этом перевернуть.

      Кот потом и представить себе не мог, что ничего не знал Бог всего живого о той, которая была такой страстной и прекрасной, и забыть ее Велес ну никак не мог, как ни старался.

      Нет, это были чудеса, да и только. Хотя, что удивительного, лес заповедный, и почему бы тут чудесам не случиться?

      Он, конечно, успокаивал себя, говоря, что тайное всегда становится явным, но что-то не особенно в это верилось. В такой тьме, да еще с Велесом связанной, видно ничего никогда явным и не станет.

      Глава 3 Версия Лады. Грустная песня раскаяния

      Я не бросала яблоко в огонь,

      их просто было мало в это лето.

      А Велес, правда, он ушел с другой,

      и должен поплатиться был за это.

      Они ушли на землю в этот час,

      и некого послать за ней мне было

      Но этот пир я помню, как сейчас.

      И ничего тогда я не забыла..

      В моей душе томилось тоже зло.

      Но я тянулась неустанно к ладу

      А Велес, да его всегда влекло, туда,

      на землю, и забыл он Ладу.

      Там столько и русалок и княжон.

      И кто и в чем ему теперь откажет.

      Вот и ушел с усмешкой грустной он.

      Я думала, что будет он наказан

      Что он придет за яблоками сам,

      свое отдаст, и не допустит больше

      Таких обид, но только птичий гам,

      с земли донесся, в завыванье волчьем.

      Она теперь страдала, как и я.

      Она уже безжалостно старела.

      Он развлекался с кем-то, боль моя,

      и страсть ее – все на костре сгорело.

      Да, я виновна, я плачу сполна

      за то, что он вовеки не заплатит,

      В лесу дремучем жить она должна,

      пугать других, и жизни ей не хватит.

      Но в Ирии моем, такая мгла,

      такая тишь, такая стужа злая,

      Что я осилить страсти не могла.

      И ничего теперь о нем не зная.

      По радуге спускалась в этот лес,

      была с любым, он только бы увидел

      И ревновал, но чудо из чудес,

      он усмехнулся, чувств никак не выдал.

      И снова мы соперничать должны.

      И снова там, в душе не будет лада.

      И этот танец в сумраке луны.

      Он вечно длится, изнывает Лада.

      С богами тих он снова у костра.

      Смотрел устало в девственные лица.

      Одна от страсти яростной стара,

      и с тем не может юная смириться.

      И сколько будет бед тревог и зла.

      Но месть его слепая не коснется.

      – О, лучше б я однажды умерла,

      – тогда бы