В шоке. Мое путешествие от врача к умирающему пациенту. Рана Авдиш

или лучевую терапию, либо план по уходу в хосписе пациенту, которому только что диагностировали рак. Вам известны плюсы и минусы каждого варианта, а также возможные побочные эффекты и осложнения. Вы знаете, что химиотерапию будет крайне тяжело переносить и что она добавит в лучшем случае три месяца жизни. Вам известно, что лучевая терапия будет гораздо более щадящей, однако больше чем на месяц рассчитывать при этом не придется. Вам также известно, что смерть наступит в результате дыхательной недостаточности, и если не предпринять необходимые меры, то она станет медленной и мучительной пыткой. Вы испытываете замешательство, не знаете, что лучше рекомендовать, учитывая известные вам данные. Неудивительно, что многие врачи предпочитают ограничиться этими практическими знаниями и начать с вопроса: «Я понимаю, что это тяжелый диагноз, но не хотели бы вы обсудить варианты лечения, способные продлить вам жизнь?» После этого каждый пациент, независимо от своих ценностей и убеждений, услышит, что с химиотерапией шансы на выживание будут больше.

      Представьте теперь, что разговор начался бы со слов: «Мне очень жаль, что вам поставили такой диагноз, и я понимаю, что мы уже обсуждали с вами прогноз и что его сложно принять. Сочтете ли вы уместным немного поговорить о том, как вы хотите провести оставшееся вам время начиная с этого момента?» Один пациент может ответить: «Я хочу, чтобы моя семья знала, что я попробовал все возможное, чтобы побороть этот рак. Если есть какое-то клиническое исследование, которое позволит мне с вероятностью в один процент прожить на день дольше, то записывайте меня, каким бы тяжким оно ни было». Другой же может сказать: «Моя мама умерла от рака у меня на глазах. Ей стало так плохо от химиотерапии, что я неоднократно желал ей спокойной смерти. Мне важно, чтобы все прошло без лишних мучений – я не хочу, чтобы мои близкие видели, как я страдаю». Задавая правильные вопросы, мы можем снабдить каждого пациента рекомендациями, которые соответствуют их ценностям. Подобная постановка вопросов, рекомендации, построенные на сострадании и внимательном отношении к чувствам пациента, способны излечить всех причастных к происходящему.

      Вместо ребенка на руках мы покинули больницу с небольшой коробкой, в которой было три предмета: черно-белая фотография невероятно крошечного, еще прозрачного ребенка рядом с миниатюрным плюшевым мишкой; сам плюшевый мишка, достаточно маленький, чтобы его можно было использовать в качестве елочного украшения; а также миниатюрный отпечаток детской ножки. Антология его непрожитой жизни в качестве свидетельства того, что он почти жил. Медведь был выдан нам как что-то осязаемое, что можно взять на руки, чтобы оценить, насколько был крохотным наш недоношенный малыш.

      Два года спустя, когда я сидела в отделении интенсивной терапии новорожденных возле моего подключенного к аппарату искусственной вентиляции легких ребенка, его медсестра сказала: «Знаете, а я ведь была там в ту самую первую ночь, с вашим первым ребенком».

      Я взглянула на нее и тут же