Кофе в бумажном стаканчике. Ирина Сотникова

накрытую лазурным куполом бескрайнего чистого неба, в новый мир – еще незнакомый, но такой манящий и красочный. В наушниках победно звучала песня группы Би-2: «…и за тонким краем небосвода все мерещится неясным светом мне короткая свобода, и в ней…» Надежда была счастлива.

      Большой город в самом центре Крыма, куда приехала жить и учиться Надя Головенко, показался ей великолепным. Ограниченный с двух сторон высокими холмами, плавно переходящими в покрытые лесом горы с юго-востока, Симферополь по-хозяйски захватил дикие пустоши на северо-западе, вольготно разбросав по ним современные микрорайоны. Из тесно застроенного центра – с театрами, дорогими бутиками, офисами и государственными конторами – к ним протянулись длинные щупальца проспектов, ежедневно вбирая в себя стремительные потоки машин, чтобы к вечеру отпустить их обратно, к окраинам. Днем в городе всегда было шумно – сигналили и шуршали покрышками сотни автомобилей, со всех сторон звучала реклама. Бурлящий людской поток, похожий на реку после весеннего паводка, заполнял центральные улицы, вливаясь в случайно освободившиеся свободные пространства своим пестрым мельтешением. Город шевелился, ворочался и рычал, словно гигантский зверь, намертво прижатый к земле клетками дворов и площадей.

      Вечером, когда поток автомобилей редел и на проспектах зажигались огни, на улицы выходили жители и до поздней ночи праздно отдыхали, веселились, прогуливались, наслаждаясь прохладой, пришедшей с недалеких гор. В глубине мерцающих приглушенным светом ресторанчиков играла музыка, хорошо одетые мужчины и женщины смеялись, громко переговаривались, курили. Дым сигарет, смешиваясь с дорогой парфюмерией, стелился над чистой тротуарной плиткой. На одном из перекрестков в центре города обязательно звучала живая музыка – скрипка или саксофон. Музыканту кидали мелочь и смятые купюры, но у него был такой вид, словно он вместе со своей музыкой давно остался совершенно один, и вокруг была не разноцветная толпа, а пустая сцена с освещенной рампой, отделившей его от всего мира.

      Первые недели у Нади кружилась голова от счастья. Это был иной мир – предельно далекий от ее опостылевшего дома, насыщенный всевозможными событиями, постоянно ускоряющийся, ослепительно яркий и пока абсолютно незнакомый. Она не могла поверить, что у нее теперь появилась удивительная возможность вместе со всеми постоянно двигаться в этом плотном людском потоке, всеми чувствами вбирая в себя его деловитую энергию, а не коротать вечер в тесной комнатушке, с тоской дожидаясь следующего дня. Ей нравилось рассматривать витрины магазинов и вывески, заходить в сверкающие дорогими светильниками бутики и слышать приветствия вежливых продавцов, перебирать вещи на распродажах, наваленные кучей в металлических лотках. Ее безмерно удивляло, что всё это было еще новое, но после всех скидок стоило совсем недорого. При мысли о том, что все торговые центры – с уютными кафе, яркими детскими площадками, магазинчиками с восточной парфюмерией – были всегда доступны, её