.

поднялся, умылся, перехватил лёгкий завтрак и выбрался в коридор. Не заходя в кают-компанию, поднялся сразу в капитанскую рубку, где в командорском кресле кимарил Макс.

      – Доброе утро, командор! – встрепенулся помощник. – Что-то ты сегодня заспался.

      – А куда торопиться? Переход только в два часа. Ещё уйма времени.

      – Ага. Там наши пассажиры бездельем маются.

      – Пусть книжки почитают. У нас не зря большая голотека собрана.

      – Не хотят. Расползлись по кают-компании и мнемофильмы смотрят.

      – Вот, путь и смотрят. Ты Теда не видел?

      – Видел за завтраком. Потом он к себе ушёл.

      – Как он тебе? Ничего подозрительного?

      – Да нет. Всё как обычно. Поел, свою сигару выкурил и ушёл. Даже ни с кем не разговаривал.

      – Продолжай присматривать за ним. И, кстати, он наше оружие срисовал.

      – Как?

      – А так! Я говорил тебе, что он непростой человек. Так что ты аккуратнее. И, в час начинаем торможение. Проинструктируй пассажиров.

      – Да они, вроде, не первый раз в космосе.

      – Всё равно. Заблюёт кто-нибудь свою одежду, потом к нам претензии пойдут.

      – Будет исполнено.

      Торможение, или, если правильно называть, выход из субсветовой скорости, по сравнению со стартом, конечно, гораздо легче переносится организмом. Но, всё равно, приятного мало. Особенно, если растянуто во времени. А первая, самая неприятная, фаза длится аж пятнадцать минут. И всё это время сердце рвётся из груди, глаза норовят вылезти из орбит, а в животе крутит так, что вот-вот желудок выплюнешь. Потом полегче, правда, так, лёгкое недомогание. А по-другому никак. Такие уж минусы у субсветовых скоростей. Хочешь по галактике перемещаться – терпи.

      Макс вышел, а Грэй уселся в кресло и, открыв обзорный экран, стал смотреть в черноту космоса, кое-где разбавленную пунктирами звёзд. Это, когда они из субсветовой скорости выйдут, звёзды опять станут точками, а не смазанными чёрточками, как сейчас. Смотреть, в принципе, было не на что. В полёте от обзорного экрана толку никакого, поэтому они всегда отключены. А сейчас захотелось оказаться с космосом, так сказать, с глазу на глаз. Бездонная чернота, огромные, уму непостижимые пространства и скрытая опасность, буквально ощущаемая кожей, не подавляла Грэя, а, наоборот, очищала разум, вымораживая из него всё лишнее. Так лучше думалось. Командор сидел и перебирал, словно монах чётки, разрозненные факты и разговоры с Милкофом.

      – Грэй! – вошёл в рубку Макс. – Что застыл? Тормозить пора.

      – Уже? – удивился командор. – Как время пролетело то!

      – Ты прекращай свои медитации с космосом. Так и свихнуться недолго. Ладно, я к себе в кормовой отсек.

      – Иди. После торможения сразу отстыковка будет. Время тянуть не будем.

      – Надо бы, хоть полчаса, передышку дать. А то несладко пассажирам придётся.

      – А это уже их проблемы. Отдохнут во время ноль-перехода.

      – Полчаса невесомости?