Письма до полуночи. Максим Сонин

спросила я.

      – Не важно, – Таня сделала шаг вперед, уткнулась мне в грудь.

      Я обняла ее, осторожно погладила по голове. На мгновение она показалась мне маленьким ребенком, которого нужно согреть и утешить. Я прогнала эти мысли, потому что Таня была взрослая девушка и нуждалась в поддержке, а не в родительских наставлениях.

      – Куда? – спросила я, когда Таня оторвалась от меня, чтобы мы смогли сойти с эскалатора.

      – Бар, любой бар, – сказала Таня.

      Мы оказались в подземном переходе, который вскоре раскрылся Пушкинской площадью. Таня потянула меня за рукав в сторону сверкающих подворотен.

      – Здесь рядом есть гей-бар, – сказала она почему-то.

      Мы пробились сквозь толпу и вскоре оказались возле заветных дверей одного из немногих известных нам московских баров – Бирмаркета на Тверской.

      – Подожди здесь, – попросила я.

      Шансов у заплаканной Тани не было – хотя в Бирмаркете паспорта спрашивали редко, рисковать все же не стоило. Выглядела она совсем по-детски.

      Когда я вернулась с двумя пластиковыми стаканчиками Морт Субита, Таня непринужденно курила.

      – Алиса написала, – сказала она, когда я подошла к ней и опустилась на деревянную скамейку.

      – А почему тебе? – спросила я – Таня и Алиса никогда особенно не общались.

      – Я ей длинное сообщение оставила, еще утром. И телефон свой скинула. Наверное, поэтому, – сказала Таня.

      – Как она? – Я чуть не выплеснула все пиво на землю.

      – Никак. Просто написала «привет», – Таня взяла у меня стакан, протянула свою сигарету.

      Я тут же затянулась, почувствовала, как в горле развязывается узел, – мне нужно было услышать что-то об Алисе.

      – Она не чувствует левой руки, – сказала Таня, и только тут я поняла, что ее непринужденность – такая же маска, как и макияж.

      Будто подтверждая мои мысли, Таня опустила голову, и я поняла, что вот теперь, не в метро, она упадет по-настоящему. Я вскочила, обливая себя пивом, и подхватила ее, удержала на ногах.

      – Таня-Таня, ты чего, – мне пришлось наклониться, чтобы шептать ей в ухо.

      Слева кто-то засмеялся. Я не обратила внимания, сжала Таню крепче. Ее плечи задрожали.

      – Сядь, – я повернула ее спиной к стене, осторожно усадила на скамейку.

      Сигарета обожгла пальцы – я ойкнула, отбросила ее в сторону. Все чаще и чаще сигареты ломались у меня в руках, вылетали недокуренными. Наверное, это был знак.

      – Таня? – Я подняла ее голову, посмотрела в залитые слезами глаза. – Таня?

      – Все в порядке, – соврала Таня.

      Я села рядом с ней, прижала ее голову к своей груди и почувствовала, как вибрирует ее телефон.

      – Что там?

      Таня осторожно приподняла голову, повернула телефон так, что нам обеим стал виден мигающий экран с надписью: «Алиса».

      – Ну, бери же, – я потянулась к телефону, потому что Танины пальцы явно ее не слушались.

      Вдруг она нажала на зеленый значок, поднесла телефон к уху. Я чуть повернула голову и тут же