«Звезды кремля». Александр Мирославович Хоминец

т на полках. Это же души, куда не глянь вверх, вниз, вправо, влево нет им ни конца, ни края. Это они кричат, плачут, матерятся, смеются, молятся. Руки манипуляторы повсюду, двигаются и переносят эти «кассеты». Я, я одна из этих «кассет» меня несет манипулятор мимо этих полок, вон пустое место, меня поставят туда до поры до времени.

      «До какой поры, до какого времени?» – проносится у меня в мозгах. В каких мозгах, я понимаю, что все меня нет, вернее нет моего бренного тела. Я «кассета» такая же, как и все вокруг, я душа. Меня поставят на пыльную полку.

      Механическая рука замирает напротив пустого места, щелчок, еще щелчок, щелчок, рывок. Рука замерла, постояла на месте и стремительно понеслась мимо душ стоящих на полках. «Куда меня несут? Зачем? Что происходит? Где я? Кто я?»

      Впереди другой стеллаж, на одной из полок моргает красный проблесковый маячок. К нему подъезжает другая рука и достает от туда «кассету», маячок гаснет. Манипулятор несущий меня на полном ходу вбивает меня на образовавшееся пустое место.

      – Твою ж мать…

      Темнота и тишина до звона в ушах…

      Щелк, тумблер переключили, свет, меня несут, несут на руках, вокруг испуганные детские возгласы.

      – Что происходит?

      Темнота…

      1 глава

      Похмелье улица сырая

      Помойка ржавые сараи.

      Лицо опухло, в горле сухо.

      И голова, как бормотуха.

      Из царства Морфея меня вырывает чувство, как бут-то окотили холодной водой. Яркой световой вспышкой прихожу в себя, хочу вдохнуть но не получается, горло пересохло как пустыня, в которой нагадило тысяча кошек. Пытаюсь двинуться, но тело просто кто-то прибил большими гвоздями. Пробую закричать, но ничего не выходит, такое ощущение, будто язык обернут наждачной бумагой. Тупая боль в груди, да и вообще во всем теле, сердце бьется готовое вырваться наружу, отзываясь диким стуком в каждой артерии. Хватаюсь за воздух…

      – Тихо, тихо, успокойся маленький, на водички. – Слышу голосок, как журчание весеннего ручейка.

      Вода вливается в мое горло стремительным потоком, смывая фекалии мохнатых животных. Кислород мгновенно наполняет легкие и опьяняюще бьет по голове. Перед глазами начинает крутиться картинка, как в калейдоскопе, постепенно останавливаясь и приходя в фокус.

      Передо мной стоит она, глаза цвета дождя и пасмурного неба, курносый носик чуть задранный кверху, узкая полоска губ, волосы черным водопадом спадают прямо мне на лицо, а над ними белый нимб, ангел небесный. «Бррр» – закрываю глаза и пытаюсь мысленно стряхнуть оцепенение, «ну и нажрались вы вчера, товарищ Тихонов», то кошмары, то ангелы мерещатся. «Пить надо меньше!»

      Вчера отмечали Новый 2020 год с друзьями в моем подвальчике, где студия тату «Наколочка». Все как обычно, все как всегда: салат «оливье», «селедка под шубой», яйца фаршированные красной икрой, холодец, мандарины и море еще всякой вкуснятины. И конечно шампанского, вина, водки – хоть залейся, хоть уссыся в сапоги. Что собственно и делали, только в сапоги не гадили. Сперва провожали старый год, потом встречали новый, тост из оного перетекал в другой и обильно сопровождался выпитым.

      Само собой русская народная забава, салют. Салют был великолепный или мне так казалось, после всего героически принятого на грудь. Небо озарялось всевозможными цветами радуги: «пионы» сменялись «орхидеями», «разряды грома» переходили в «плакучую иву»

      – Ляпота!!!

      Ни с того ни сего, один из огней взлетая в верх, враз меняет свое направление и летит прямо в меня. Вспышка, потом кошмарный сон и я здесь… «Стоп, где я?»

      Открываю глаза, «ангельские» серые глаза все также передо мной, ее волосы щекочут мне нос, вот только нимб обрел форму чепчика. «Медсестра. А! я в больнице, слава «яйцам»»

      – Тихо, тихо успокойся маленький, уже все хорошо – шепчет «ангел».

      «Нашла маленького я почти метр девяносто росту и сорок три года от роду, ты что то «старушка» не того…» Пытаюсь подняться, но это как то не выходит, тело ватное и не слушается абсолютно и мне кажется, оно как будто усохло.

      – Лежи, лежи маленький, не вставай, ты еще слаб – нежно щебечет моя «старушка»

      «Да лежу, лежу, вот же заладила: маленький, маленький! Сама такая!» Пробую повернуть голову, вроде получилось. Осматриваю насколько могу пространство. Стены до половины выкрашены в голубой цвет вторая половина белого цвета, железная кровать (какая-то слишком старая с мудреными завитушками на изголовье), деревянная тумбочка как стены голубого цвета, на тумбочке лежит потертая коробка шахмат и стоит граненый стан в подстаканнике. На кровати сидит усач в коричневом халате. Я снова пытаюсь поднять хотя бы руку, чтоб поприветствовать его, это вроде получается и «О! Боги! Что с моей рукой?» Она маленькая! И на предплечье нет татуировки дракона! «Что за херня, здесь происходит!» Я проваливаюсь в никуда.

      «– Сынок домой, уже пора ужинать! – мама выглядывает в окно, на третьем этаже нашего дома и машет мне рукой.

      – Мам ну еще