11 капель Света. Данил Владимирович Иванов

Только, в зависимости от действий конкретного человека, часто может произойти так, что Капли есть, а Света в них нет. Это значит, что в результате событий, которые происходили в его жизни, человек неоднократно делал такой выбор, который истощил Капли.

      – Но ты же сказал, что не бывает правильных или неправильных решений? – недоуменно спросил я.

      – Не бывает. Это просто значит, что те решения, которые лишили человека Света, для него в тот момент времени были единственно верными. Значит, человеку надо испытать то, к чему он в итоге пришел. Это нормально. Испытает, намучается, потом в результате осознания последствий собственных решений, начнет восстанавливать Свет своих Капель, – с какой-то приятной добротой и нежностью ответил мне собеседник.

      – Как-то всё это странно, необычно, – выдохнув, сказал я. – Как будто фантастическую книгу читаю.

      – Так жизнь – это и есть самая настоящая фантастическая книга! – воскликнул Он. – Если и есть желание прочитать что-то фантастическое и волшебное, начни читать свою книгу жизни. И не удивляйся чудесам, которые начнешь замечать на полях своей книги, – сказав это, Он вдруг громко и раскатисто рассмеялся. Да так, что смех эхом разлетелся по всей реке.

      – Вот и ты сейчас помолился, – попытался пошутить я, вспомнив то, что говорил мне о смехе Он в нашу прошлую встречу.

      – Точно! – ответил на мою шутку собеседник и рассмеялся еще громче. – Ты быстро учишься. Думаю, на сегодня тебе хватит информации, посиди еще немного здесь, да возвращайся. В следующий раз, когда мы встретимся, я хочу тебя познакомить с первой Каплей Света.

      После этих слов мой добрый наставник встал, и, увидев, как я пристально слежу за ним, чтобы не упустить, на этот раз, из виду, бегом побежал в ближайшие кусты. Я тут же вскочил и рванул за ним, но как только я подбежал к зарослям, там уже никого не было.

      Только эхо его громогласного смеха, вновь, разлетелось над рекой…

      Глава 4. В парке. Капля первая

      На лавочке в центральном парке сидел мужчина, возраст которого подходил, судя по его внешности, годам к пятидесяти. Мужчина был неряшливо одет в потертое темно-серое пальто, накинутое поверх спортивного костюма. На ногах были надеты беговые кроссовки ярко-синего цвета, по виду которых можно было предположить, что они пробежали не одну сотню километров. Однако сейчас, на фоне строгого и делового пальто, такая обувь привлекала излишнее внимание прохожих.

      Мужчина был немного сутулым, с грустным выражением, на его худющем морщинистом лице, и потухшими глазами, опущенными вниз. Практически, каждый прохожий, глядя на мужчину, мог бы предположить, что у него произошло что-то неприятное. Апатия данного человека разливалась вокруг него, словно, молоко, сбежавшее из кастрюли. Человек, проходивший мимо, с одной стороны, чувствовал к мужику глубокое сожаление и сочувствие, с другой, никому не хотелось приближаться, чтобы случайно не «подцепить» от него заразу. Люди ощущали все это неосознанно. Они могли объяснить себе свое нежелание какой-то рациональной причиной, вроде,