Пробуждение. Игорь Михалков

света глазами.

      Вторая пуля чиркнула по шее. Третья вонзилась в левую сторону груди. Валентин отшатнулся, размахивая руками. Пальцы судорожно вцепились в ручку сумки с лэптопом, уже не в силах разжаться.

      Оглушительный звон. Маленькое тело выскользнуло из разбившегося окна. Этажи со свистом устремились к небу.

      На улице кто-то изумленно заматерился.

      Санкт-Петербург,

      Ленинградская область, Россия

      12 июля 2012

      «Пробки» – третье проклятье любой страны, и Россия не является исключением. К извечным дуракам и дорогам, современники добавили еще одну беду – затор.

      Каждый день мосты Санкт-Петербурга показывают гонор. Величественные сооружения из металла и камня, тяжело парящие над водой, способны вместить не одну сотню машин. Но утром, от восьми до десяти, и особенно вечером – в шесть, широкие полотна мостов отчего-то превращаются в узкие дорожки, не способные пропустить даже маленький автомобильчик. Заунывно гудят клаксоны. В некоторых ощущается гнев, остальные демонстрируют усталость и желание отдохнуть после трудового дня. Большинство водителей сигналит не ради конкретной цели, а просто так – по привычке. Старенькие «Жигули», неповоротливые тяжеловесы-грузовики и дорогие иномарки теснятся, со скоростью усталого верблюда едва продвигаются вперед. В густое облако смога, окрашенное разноцветными огнями вечернего города, вливаются тысячи кубометров сожженного топлива.

      Четверг – один из самых активных трудовых дней. Люди чувствуют приближение выходных и стараются завершить свои дела поскорее. Машины носятся по проспектам города, везут документы, разгружают товары в подвалах супермаркетов и магазинов. Когда летнее солнце клонится к закату, кипящая жизнь понемногу затихает. Автомобили перекочевывают в уютные гаражи или на зябкие открытые стоянки. Однако большинство застревает в «пробках» на мостах и улочках в центре.

      Пасмурное небо моросило капельками дождя. Над шпилем Адмиралтейства поблескивали далекие зарницы. Издалека доносились почти не слышимые раскаты грома – на востоке бушевала гроза.

      Благовещенский мост, величайший из бетонно-металлических исполинов Санкт-Петербурга, напоминал обмелевшую речку. Внизу, под громадными опорами, неспешно катили волны Невы. На устилавшем мост дорожном полотне еще медленней двигались машины. Визг автомобильных сигналов стоял немыслимый. Водители то и дело высовывались из окон и, яростно жестикулируя, выкрикивали угрозы и ругательства. Мост молчаливо внимал, только стальные крепления слегка позванивали на сильном ветру.

      – Почему две полосы закрыли?! – бесновался кто-то, ударяя в такт словам по клаксону. – Откройте полосы, нелюди!

      – Я тебе открою! – ответил унылого вида толстый регулировщик, многозначительно поигрывая полосатым жезлом. И тут же пояснил одним, но отсекающим любые претензии словом: – Правительство.

      – И долго там? – полюбопытствовали из миниатюрного красного «Фольксвагена».

      Милиционер,