Скиталец. Игорь Ковальчук

не научила судьба предшественника? – лениво спросил Ричард, припомнив между прочим, что когда-то казнил прежнего главу дворцовой стражи. – Не тебе указывать, что мне следует делать, а что нет.

      – Кто же скажет вам правду, раз уж под рукой нет Герефорда…

      Король метнул на Эдмера предостерегающий взгляд, и тот не решился продолжать. Лишь осторожно добавил:

      – Ваше отношение к этому убийству…

      – Я очень рад этому убийству и не вижу причин скрывать это. Де Монферра правильно сделал, что умер. Плакать по нему никто не будет. – Ричард слегка усмехнулся. – Даже его жена.

      – Но обвинять в его смерти будут вас, государь.

      – Пусть обвиняют, – нетерпеливо отмахнулся он и отослал Эдмера. – Доказательств ни у кого нет.

      Король Английский действительно был очень рад. Его беспокоило растущее влияние Конрада, а наглая и беспринципная ловкость последнего вызывала у Плантагенета смутную зависть. И Ричарда совершенно не волновало, обвинят его в убийстве Конрада или нет. Кто и как сможет потребовать от него ответа?

      – Всем известно, что де Монферра убили исмаелиты, ассасины-убийцы, рабы Старца Горы. Кто может подозревать меня в том, что их отправил я? Разве они подчиняются моим приказам? – холодно возразил король на чей-то осторожный намек. – О чем же говорить?

      Он считал, что привел весьма веский довод. Поэтому беззастенчиво воспользовался своевременной смертью Конрада, чтобы посадить на трон иерусалимского королевства своего родича и вассала. И теперь знал, что Генрих Шампанский будет ему верен, довольствуясь тем куском, который ему предназначен, и исполняя указания Англичанина.

      Но, даже имея в Тире своего человека, королю Английскому не хотелось оставлять Сирию, не завоевав ее окончательно.

      Войско встало лагерем все у той же Бэйтнубы – а по-гречески Бетанополиса, – откуда до Иерусалима было рукой подать. Уже второй раз Ричард смотрел с вершины Модинской возвышенности на Святой Город, который никак не давался ему в руки. Иногда от досады королю хотелось зареветь, словно раненому кабану, но он лишь скрипел зубами. Сарацины, чувствуя за спиной последний и самый лакомый для франков город, дрались как сумасшедшие. Но самое главное – за зиму Саладин снова набрал армию, может, не слишком многочисленную, но со свежими силами. Теперь под началом у султана было приблизительно столько же солдат, сколько у франков год назад.

      Тогда французы и англичане потеснили и почти разбили сарацин. Но это было год назад. Теперь у Ричарда не было тех сил, что раньше.

      Иерусалим окружали скалы с узкими проходами между ними. За год сарацины возвели среди естественных укреплений искусственные, и стало ясно – с налету город не взять. Теперь Святой Город имел несколько кругов обороны, не хуже, чем самый неприступный европейский замок, а отсутствие воды – то есть рвов – вполне возмещали лишние стены и валы. Да и небольшое количество родников и колодцев играло немалую роль – попробуй драться, если