След черной рыбы. Георгий Вайнер

не страшно ему больше… И один он теперь навсегда…

      Карлик со своей страдальчески-веселой улыбкой тихо нудил:

      – Не говори так, Хаджинур, дорогой… Сережка любил меня, друзья мы…

      – Отстань, Бокасса, не до тебя, – отмахнулся от него и Кадыров.

      – А кто такой Бокасса? – спросил Тура у Орезова.

      Орезов ответил:

      – Блаженный… Тихий услужливый придурок… Фирутдин… Люди подкармливают помаленьку, а он по всему побережью кочует…

      Пришел Бураков, помахивая папкой с документами. Тура пропустил его первым в «рафик». Бураков влезал, сопя и кряхтя.

      – Эх, елки-палки, грехи наши в рай не пускают, – сказал он, отдуваясь.

      Кадыров зло засмеялся:

      – Была б моя воля, я бы из милиции всех пузанов вышиб.

      Бураков усмехнулся:

      – Эх, джигит удалой, все-таки маловато у тебя власти! Тебе бы еще судебную и обязательно право наказывать самому – вот тут ты бы себя показал! Было бы на что полюбоваться…

      – Не сомневайся! Порядок был бы!.. Поэтому не тебя, а меня они и хотели сжечь! Кстати, я думаю, – Кадыров взглянул на часы, – Кулиеву сейчас как раз и выносят приговор…

      Народ в зале суда стоял. Огромное помещение было полно людей.

      – Именем… Советской Социалистической Республики… – провозгласил председательствующий.

      Людям в зале было плохо слышно.

      – Тише! Тише! – раздавалось вокруг.

      Подсудимый, остриженный наголо, со впавшими глазами, был мало похож на черноволосого, с пышной прической парня, каким был в день ареста.

      Умар Кулиев стоял в деревянном вагончике, позади адвоката, окруженный солдатами в форме внутренних войск с расстегнутыми кобурами. По другую сторону стола председательствующего суда стоял прокурор в форме. На передней скамье виднелись родственники подсудимого – отец, мать, жена подсудимого – молоденькая женщина в черном, та самая, что несколько раз попадалась вместе с Пуховым на глаза Type.

      Отдельно – тоже в черном – стояли родственники убитого рыбинспектора. Отец погибшего – старик с фотографией сына в траурной рамке на пиджаке – закрыл лицо руками.

      – …По совокупности совершенных преступлений… – читал судья. – С учетом особой жестокости и способа, опасного для жизни многих людей… Кулиева Умара…

      Было плохо слышно.

      – …приговорил… к исключительной мере наказания – смертной казни, с конфискацией лично принадлежащего ему имущества…

      Закричали женщины. Толпа качнулась. Конвой сразу же в зале суда надел на осужденного наручники.

      – Вы что?! – крикнул Кулиев.

      – Вам понятен приговор? – спросил председательствующий у осужденного.

      – Вы – что?

      Кто-то из доброхотов в зале засмеялся зло:

      – Он человека убил! И еще спрашивает: «Вы что?!»

      – Мама! – крикнул Кулиев. – Отец! Успокойтесь… Вы же знаете…

      Его уже уводили.

      Во дворе перед отделением водной милиции стояло несколько машин. Около одной из них Саматов увидел