Метро 2035: Питер. Битва близнецов. Шимун Врочек

Катастрофой. Вдали возвышается поврежденный купол Исаакиевского собора. Мощные стволы лиан, проросшие сквозь камень под Медным всадником. Статую оплетают голые уродливые ветви. Разбитые и сожженные ржавые останки машин на площади. Все в густо-оранжевом свете. Скоро рассвет.

      Мимо статуй коней Клодта, зеленых от окисла, проходят люди в серых плащах и противогазах. За плечами у них огромные баулы. Это дальнобои, диггеры с секретным грузом.

      Идущий впереди диггер напевает себе под нос.

      В разрушенном войной мире мало кто знает «Holyday» Bee Gees. Легкая незамысловатая песенка. Высокий чистый голос Убера выводит:

      праздник хороший день

      самый лучший день

      праздник хороший день

      самый лучший день

      Караван идет через мертвый город.

* * *

      Петербург перед рассветом. Три часа утра. Где-то вдалеке на востоке начинает медленно нагреваться линия горизонта, как вольфрамовая нить в лампе накаливания. Рыжие отсветы пронизывают и зажигают воздух, заставляют его светиться изнутри.

      Каменный лев с выщербленной пастью смотрит на Неву, по камню ползет оранжевый свет. С изуродованной выстрелами львиной головы срывается небольшая птица… нет, не птица. Это птицеящер. Он взмахивает крыльями и набирает высоту. Свист рассекаемого воздуха. Под ним проносится с огромной скоростью гладь воды.

      Развалины города с высоты птичьего полета.

      Эпицентр взрыва. Огромная воронка, полная воды, расстилается под крыльями птицеящера. Вода в ней удивительно спокойная, несмотря на ветреную погоду. Эта вода всегда безмятежна – и лучше бы в нее не соваться. Это знает даже крошечный птицеящер с почти отсутствующим мозгом.

      Покосившиеся фонарные столбы отмечают путь. В проводах одного из них бьется под порывами ветра изодранное белое полотнище – словно знак капитуляции всего человечества. Птицеящер набирает высоту, в последний момент уворачиваясь от белого всплеска.

      Мертвый канал, почти обмелевший. Бурые заросли по его берегам. Местами камни набережной вывернуты толстыми мясистыми побегами.

      Пронизывающий ветер, несущий пыль и рентгены, сдувает мусор с набережных.

      С высоты птицеящер видит караван диггеров, идущих очень осторожно. В авангарде трое, передвигаются они перебежками, прикрывая друг друга, – как боевая группа. Оружие, перемотанное тряпками, – старые «калаши» и дробовик. Противогазы. Капюшоны, стянутые вокруг резиновых масок. Заклеенные скотчем штаны и рукава.

      Высокий диггер останавливается. Выпрямляется. Это Убер.

      К нему подходит другой диггер, ниже ростом. Это Седой. Трубка его противогаза перемотана синей изолентой. Седой поворачивается, делает знак рукой остальным – стоп, передышка. Караван, состоящий из десяти человек, с облегчением останавливается. Люди сбрасывают тяжеленные баулы с плеч, садятся, пьют воду, негромко переговариваются. Они спокойны. Но в этом спокойствии чувствуется некоторая нервозность.

      Вдалеке слышен странный гул. Словно тысячи лап переступают по мертвым улицам города. Далекий лай, доносящийся оттуда, сливается