Северное сияние. Нора Робертс

него перехватило дыхание, а когда он опять смог вдохнуть, легкие наполнились не льдинками, а искрами пламени. Сквозь звон в ушах он услышал смех. Если только это был не дикий вой какого-то злобного волчины исполинских размеров.

      – Это что еще за гадость? – Он продолжал хрипеть, а слезы катились из глаз и замерзали на щеках. – Аккумуляторная кислота? Адский огонь в жидком виде?

      Бинг забрал у него бутылку, глотнул еще раз и завинтил крышку.

      – Виски по фирменному рецепту.

      – Ну и ну!

      – Мужик, который не умеет пить виски, – не мужик.

      – Если это для тебя критерий, я согласен считаться бабой.

      – Сейчас отвезу тебя домой, барышня. На сегодня хватит.

      Вокруг глаз у Бинга собрались морщинки, обозначающие улыбку. Он включил задний ход и развернулся.

      – Поставил двадцатку, что ты тут и месяца не продержишься.

      Нейт не двигался. Глотка горела огнем, глаза щипало, а ноги казались двумя ледяными глыбами, хотя и были в двух парах термоносков и сапогах.

      – Кто тотализатором заведует?

      – Тощий Джим, бармен из «Приюта».

      Нейт кивнул.

      Он не знал, каким образом Бинг ориентируется, но этот человек вполне мог бы стать проводником у Магеллана. Он снайперски провел машину сквозь пургу и остановил точно перед «Приютом странника».

      Нейт спрыгнул. Снег на тротуаре почти доходил до колен, а ветер безжалостно швырял в лицо колючие горсти. Нейт нащупал веревку и не без труда добрался до дверей.

      Внутри стояла такая жара, что сделалось больно. Вместо гула в ушах зазвучал Клинт Блэк из музыкального автомата. За стойкой и в зале сидело человек двенадцать, они ели, пили и разговаривали так, словно за стеной и не бушевал гнев господень.

      «Лунатики, – подумал он. – Все до единого».

      Захотелось кофе – обжигающего – и мяса с кровью. Он и сырым бы его съел.

      Ему что-то кричали, он покивал в ответ и продолжал негнущимися пальцами сражаться с пряжками и «молниями». Подоспела Чарлин.

      – Ах ты, бедолага! Закоченел небось? Давай помогу.

      – Я уже. Я сам.

      – Да ладно, пальцы-то не слушаются.

      Как странно, нереально – мать женщины, с которой он сегодня спал, будет снимать с него запорошенную снегом аляску.

      – Я сам, Чарлин. Мне бы лучше кофейку. Спасибо.

      – Сейчас принесу, лично. – Она потрепала его по холодной щеке. – А ты садись.

      Оставшись наконец в брюках и рубашке, он проковылял к бару. Достал бумажник и сделал знак человеку по имени Тощий Джим.

      – Держи сотенную, – громко объявил он. – Моя ставка. Ставлю на то, что не уеду.

      Убрав бумажник, он подсел к Джону.

      – Добрый вечер, Профессор.

      – Добрый вечер, шеф.

      Нейт изогнулся, чтобы прочесть название сегодняшней книжки.

      – «Консервный ряд»[5]. Хорошая вещь. Спасибо, Чарлин.

      – Не за что. – Она поставила перед ним кофе. – Сегодня у нас отличное жаркое. Мигом

5

Повесть Дж. Стейнбека, 1944 г. (Cannery Row).