Суть островá. О`Санчес

ни ее умыслам, ни нашим с Жаном замыслам, не дано было завершиться в тот день: мама вернулась.

      По чести говоря, я не придаю большого значения прическам и макияжам, хотя, понятное дело, мне приятнее смотреть на ухоженную даму либо девицу, чем на какую-нибудь растрепу, лохудру, неряху, распустеху… Трепетно поглаживать наманикюренный пальчик, нежно глядеть в искусно подведенные глаза, с любовным упоением прыгать по чистому и упругому телу… Все это так, но когда Шонна сама укладывает в «шлем» длинные свои каштановые волосы, мне это кажется ничуть не худшим, нежели сейчас, после трехчасовых камланий над ними шаманов мэйкапа… Но я стреляный воробей и знаю, как нужно обращаться с хорошенькими замужними женщинами.

      – Слу-ушай, просто превосходно! Класс!

      – Серьезно? Ай!.. Эличка! Не трогай, пожалуйста, не трогай мамины волосики! Рик!

      – Элли, иди ко мне на ручки, на, на, мои похватай. Можешь даже за уши.

      Простодушная маленькая Элли с удовольствием меняет мамины локоны на папины уши, в то время как Жан уже большой, он уже понимает мамины святыни и скромно сидит у нее на коленях; но мамин холеный указательный пальчик крепко зажат в его кулачке: мама теперь его и ничья больше.

      – Мне кажется, неровно цвет положили…

      – Где? Да нет, ровно же! И вообще суперски получилось!

      – Правда?

      – Да-а. Как всегда. А почему такой колер для маникюра выбрала? – Я указываю своим грубым толстым пальцем на ее тоненькие, ухоженные, оканчивающиеся длинными жемчужными акриловыми коготками.

      – Потому что все продумано и подобрано. Чем тебе не нравится?

      – Нравится. Но я люблю, когда у тебя ногти ярко-алые.

      – В совокупности со всем остальным это смотрелось бы вульгарно. Нет, похоже, тебе не нравится, как я выгляжу.

      – Да нравится мне! Ты и до парикмахерской была лучше всех телок на свете вместе взятых, а сейчас и вообще эльфийская принцесса!

      Жан заливисто хохочет и начинает подпрыгивать на маминых коленях:

      «Мама принцесса, мама принцесса!» И Элли за ним – она любит подражать старшему брату: «титета! Мама титета!»

      Но моя подруга, вместо того, чтобы удовлетвориться изысканным комплиментом моего приготовления, ринулась в атаку:

      – Господи! Боже мой! С кем я связалась! Кому отдала руку и сердце!..

      – И лучшие годы.

      – …и лучшие годы! Я никогда, заруби себе на своем медвежьем носу, никогда не хожу в парикмахерскую! Меня обслуживает мой постоянный куафер. Не в парикмахерской, понимаешь? В хорошем дорогом салоне. Где также бывает первая жена мэра, внучка премьер-министра, даже Ванда Вэй посещает… иногда…

      – Ну, если Ванда Вэй… – Я бережно отдираю от себя протестующую Элли и иду целоваться к супруге. Та мгновенно тает и спохватывается только, получив звучный поцелуй в щеку.

      – Ну, все. Весь макияж насмарку… Элли, не плакать, мама принесла тебе подарок. Вот кому куколка-малышка?

      – А мне-е-е…

      – И тебе. Сабелька-малышка.

      – А