Краткий курс теории смерти. Валерий Нартов

заторопился.

      – Вопрос не обо мне, – он выставил ладони.

      – Про маму? – неприятно хихикнул шаман. – Или про родственника?

      – Духи смерть здорового человека предсказывают?

      – Конечно.

      – За сколько времени?

      – Ну, за месяц.

      – И можешь сразу её прогнать?

      Тормазаков затрещал смехом и деревянными фигурками.

      – Конечно. Если мои духи сильнее духов смерти.

      – А когда они сильнее?

      – Когда разрешено.

      – Кем?

      – Великими духами, кем ещё? – Корявый палец показал вверх.

      – А без разрешения не пробовал?

      Шаман поводил в кастрюле разводным ключом и стряхнул пену на пол. Глеб поднялся уходить.

      – А ты, Годунов?

      – Я? – ошпарило Глеба изнутри. – Причём я?

      – Взялся бы спасать, рискуя головой?

      Глеб вгляделся в лицо шамана.

      – Чего молчишь? – Шаман положил разводной ключ и взял ложку. – Ты молчать пришёл? Говори давай.

      – Оценил бы риск, – промямлил Глеб.

      – И я оцениваю риск. Одинаково, Годунов!

      – А духи причину смерти не говорят?

      Шаман почесал ложкой затылок.

      – Нет. Упрямый ты, Годунов, и необузданный.

      – А если смерть прогнал, она не вернётся?

      – По-разному. Возле каждого с мухобойкой не постоишь. В бурятской степи человек виден, а в городе вас сколько?

      Тормазаков сунул палец в кастрюлю.

      – Бульон остывает. Ну, уходи давай.

      Глеб углубился в игольчатые деревья, глотая осенний воздух. Строевой шаг, усы торчат, как руль велосипеда. Переодетый белогвардеец пробирается на Дон. Аккуратно, как штабеля дров, перекладывая мысли.

      Сквозь деревья показалось садоводство. Из ворот выскочили собаки, ревя голосами ненависти. Но узнали, завиляли хвостами и обрели по булке. Проглотили угощение и заулыбались, а Глеб стал хватать мохнатые морды.

      – Кто вам булочек принесёт? Кто вас почешет?

      Волкодавы попадали на спину, и Глеб добросовестно прочесал каждое брюхо.

      Прошлой зимой приятель подрабатывал здесь сторожем. Не ленился в снегу обходить территорию, впавшую в зимнюю кому. Но не уберёг добро садоводов от алчных жителей совхоза имени Кирова. Лопаты с ведрами уплыли в село Кукуево – пункт приема цветного и черного лома. Воры свинтили, смотали, срезали металл, где смогли. Пришли весной хозяева – супчик не замутить, не похлебать. Не укрыться с соседкой одеялом. Многие не выстояли, побросали участки. Их распахал и засадил картошкой председатель.

      Вечером на родном этаже Глеб недорого распродал сторожевой тулуп, настольную лампу и гитару. Остальное вместил чемоданчик. Соседям налил коньяка, но сам выпил умеренно.

      Ночью приснились молодые, с фотографии, мама и отец.

* * *

      На следующий день в десять утра Чуприн улыбнулся Лидии. Забавно наблюдать эмоции на откровенном лице женщины.

      – Ты поверила, что отдам деньги?

      Лицо