Уголок старой Москвы. Влас Дорошевич

красивой и элегантной двойки.

      Мы, конечно, злоупотребляли этой добротой.

      – А я вчера был в Секретаревке. Видел вас в роли Кулигина! Он конфузился:

      – Ну, ну, пиши!.. Буква «Б». Большая. Пишется так. Круг, колесом, легко, не нажимая. Потом нажим, черта над буквой и опять пусти перо легко. Хвост кверху. Завитка не делать. Некрасиво и по-писарски!

      Вы его помните. Видите, как живым. Небольшого роста. Рябой. С дерганой бородкой. В молодости у него была пышная шевелюра.

      – А да черт меня побери! – как называлось тогда. Так тогда ходили:

      – Все художники.

      От него веяло художником и Училищем живописи, ваяния и зодчества. Он держался со взрослыми гимназистами:

      – Больше по-товарищески. Здоровался за руку:

      – Когда не видел надзиратель.

      И, встречаясь в театре, угощал папиросами.

      Он был старый, известный любитель.

      Звезда Секретаревки и Немчиновки.

      Как другой превосходный артист-любитель, князь Мещерский.

      Артем играл:

      – Уже за плату.

      Получал пятнадцать рублей от спектакля.

      И играл превосходно.