Заброшенная территория. Андрей Николаевич Кузьмин

сотенных.

      – Понял, понял, Ген!– обрадованный Жека схватил деньги и, размашистым шагом двинулся в поселок, где и сообщил Лехе Каменцеву, что удалось задвинуть колеса всего лишь за пятьсот.

      – Кому?– глянул на него приятель.

      – Да мужик возле ларька встал, я к нему. Он – пятьсот, больше нет. Я – они четыре штуки стоят! Он – пятьсот, больше нету! И с пивом в «Терранчик». Пришлось уступить.

      Жека отдал деньги Каменцеву и предложил,– Поехали!?

      – Поехали,– направился Леха к двери,– К Анне?

      – Попробуем к ней. Давай по пути к Алиске заскочим. Может, очухалась, съездила за «чернушкой».

      Леший не сильно обрадовался удачному приобретению. Знал закон жизни – свяжешься с наркоманом, не миновать проблем! «Но Радик меня еще ни разу не подвел»,– думал Вачура,– «Да и резину пора менять»! Лешему два года назад удалось скрытно наблюдать за Радовым в долине реки Темная. Случайно услышав в тайге звук человека, спрятался в кустах и увидел вышедшего на конопляную поляну Радова. Парень нагнул высокий куст и с двух сторон начал шоркать ладонями по смолянисто-пахнущему колосу-«макухе», состоящему из плотно приле-гающих к друг другу грубых листочков и семян, с выступающими капельками смолы-гашиша. Эти капельки, разогретые сентябрьским солнцем, липли к ладоням. Жека потер один куст, другой, третий… «Да!»– подумал Леший – «Густо насадил здесь конопли Радик»!– и потихоньку пошел дальше. А однажды, возвращаясь на Паджеро из тайги, остановился рядом с идущим с «пятки» Радовым и подбросил того до поселка, не задавая вопросов. Радов сам сказал:

      – «Пятки» у меня здесь!

      А Вачура соврал:

      – А я с рыбалки. Воды в речки мало, форель вниз спустилась. Всего пять штук поймал,– кивнул головой на лежащую в пакете рыбу, на излов которой Вачура затратил максимум полчаса, обедая у ямы под скалой, в расщелине которой и была припрятана удочка. Наживкой являлись ручейники – желтые личинки, извлекаемые из ломких каменистых футлярчиков, поселениями прилипших к валунам под водой.

      В багажном отсеке джипа у Лешего лежал мешок с завернутыми в мох пятью корнями дикого женьшеня, очень дорогостоящего на черном рынке растения.

      Глава 16. Бывший егерь и его племянник.

      Леший долгий период использовал самые разные дары тайги. На одних зарабатывал деньги, другие шли в пищу и на лекарства. Копал дикоросы, ездил ловить сетями сему, кету, горбушу. Бил медведя и кабаргу. Копал женьшень. Для поддержки, и без того не слабого здоровья, употреблял в пищу рябчиков и медвежью желчь, постоянно прислушиваясь к своему, напоминающему бульдозер, организму. И, при малейшем недомогании, применял в профилактических целях с детства известный ему набор таежных снадобий. Здоровье сегодня есть – завтра ушло! Видел это на примере своих знакомых. Пять лет назад отдал тысячу рублей на похороны таежника-Ильяса. Еще в апреле, двухметрового роста мужик, словно изюбр, бороздил горные хребты, не вынимая папиросу изо рта. Второго мая, отмечая сороковой год жизни, проспал, в пьяном