Заброшенная территория. Андрей Николаевич Кузьмин

Но рядом стоял автомат и приятная прохлада «злющей», сильногазированной воды запомнилась будущему полковнику на всю жизнь. Цех затем пришел в запустение, и автомат сдали на металлолом. Десять лет назад, тогда еще подполковник, поднял на уши только что принятый под руководство отдел и нашел-таки тот автомат. Пять лет ушло на неспешную реставрацию, и пять он уже исправно служит и милиционерам, и полицейским. К автомату приходят отведать газировки и следователи, и ПэПээСники…, но все стараются со своими кружками; и лишь опера демонстративно пьют из одного стакана. «Старая эпоха закончится, когда разобьется этот последний стакан!»– с грустью подумал Бутов, имевший в шкафчике своего кабинета пять граненых «стограммовок» из толстого советского стекла. Ему их передал Пасыков, а тому Михалыч-Воробей, а Михалычу Коробов. Такую оптимальную емкость роняй – не роняй, все равно не разобьется!

      – Почему еще не бросил курить!?– продолжил нажимать Бутов на молодого лейтенанта, вошедшего в только что заселенный кабинет. Майор последовал за ним.

      Парень растерялся, соображая, – третий день на службе!

      –У нас президент курит?

      –Ни как нет, товарищ майор! – не ломая голову, перешел на «инструкции» опер и загадочно улыбнулся.

      –Ну, вот…Что бы и ты мне, ко дню милиции…, фу-ты, полиции…, да и все вы бросили!

      –Ясно, товарищ майор! – оперуполномоченный оперативно выдвинул ящик стола и сбросил с него пачку «Винстона» обратно в ящик, который молниеносно закрыл, – Это еще и для вхождения в контакт, а не только…. Кстати, а какой президент не курит?

      Заметив мелькнувшую пачку, лейтенант полиции подумал: «Я десять лет назад бросил на «Милдсэвэне», а в его возрасте курил «Бонд»…. Богатеет страна!»

      –Ты еще спроси – чей!? Президент у нас один, иди, служи! – И майор Бутов поднялся в свой главенствующий на третьем этаже кабинет. Из окна виднелся Кавалеровский парк, пересечённый вдоль и поперек пешеходными дорожками, выложенными керамической плиткой, по вдоль и в конце которых стояли разнообразные облупившиеся от времени фигуры-постаменты, созданные неизвестными скульпторами в 50-60-ые и установленные в парке поселка Лудье (позже – Фабричный). К середине 70-х огромную женщину-геолога с неприступным волевым лицом, мужчину-проходчика с отбойным молотом на плечах и таким же лицом, медведицу с медвежонком…, а так же всякую мелочь переместили в Центральный Кавалеровский парк, в который из окна только что выглянул Бутов. Парк, поутру, был разсосредоточенно наполнен вяло прогуливающимися молодыми мамашами с колясками и рыскающими на поводках собачками, суетливо принюхивающихся к урнам у лавочек. Пожилая постоянная посетительница из рядом стоящей пятиэтажки, что-то приговаривая, кормила голубей у фонтана, уже как полвека неработающего по причине убыточности данного мероприятия. Из неоткуда появившись, через парк расслабленно «проплыл», теперь чему-то загадочно улыбающийся, травокур «Кислый». Листва с тополей ровным слоем чуть прикрыла дорожки. Редкие, старые