Эльниум. Начало пути. Терра Инкогнита

вещами, надел свои шерстяные тапочки и прошел в гостиную.

      В небольшой комнате стоял стол, за которым в тесноте, но всё же могло поместиться четыре линдера. Стульев у них не было, все они сидели на табуретках. Комната одновременно была и кухней, и столовой. У окна гостиной стоял старый, но очень удобный диван, рядом – журнальный столик. Это было место, где Пикфурд обычно разбирал школьные документы или же копался в своих манускриптах, выискивая все новые факты о давно прошедших днях. Все стены гостиной были обиты полками, которые буквально ломились от стоявших на них книг. В дальнем правом углу комнаты рядом с диваном стоял деревянный манекен, на который были надеты кожаные доспехи, а над ним на стене красовались великолепные меч и щит. Дом у их семьи был небольшой, и, признаться, денег у их семейства было совсем немного, но они были счастливы.

      За столом уже сидел старший брат Калиха – Золтин. Он не был похож на родителей: широкоплечий, черноволосый юноша с глазами цвета бронзы – жадно поедал крабов вместе с панцирем. Калих сел за стол, но приступать к еде не стал. Он знал: пока отец не присоединится к ним, прикасаться к еде не стоит. Пикфурд подошел к старшему сыну и отвесил ему мощную оплеуху, отчего содержимое во рту Золтина было немедленно выплюнуто на тарелку.

      – Прости, отец, но я очень проголодался и не мог больше ждать! – обиженно произнёс Золтин.

      Пикфурд посмотрел на свою жену и спросил:

      – Ильси, ты что, не кормила нашего сына в мое отсутствие? Он не ел целую неделю? – насмешливо произнес он. – Золтин, если это так, я прямо сейчас выкину ее из дома, и ты больше никогда не увидишь свою матушку!

      – Нет, папа, мама кормила меня и утром, и днем…. И каждый день! – всхлипывая, произнес старший сын.

      – Тогда ты точно не умирал с голоду и мог потерпеть, а значит, нарушил правила этого дома. Так что прими свое наказание как мужчина и перестань реветь.

      Пикфурд очень любил своих сыновей, но воспитывал их в строгости. Он учил их соблюдать правила и прилежно учиться, чтобы они выросли достойными и образованными линдерами, которыми он мог бы гордиться.

      Пикфурд сел за стол. В самом центре стояла довольно большая кастрюля, доверху набитая отварными красными речными крабами. У каждого из членов семьи стояла своя тарелка для разделки краба, а также специальная миска для панцирей и клешней. Пикфурд открыл кастрюлю, взял несколько крабов и проложил их себе на тарелку. Это был знак того, что можно начинать трапезу.

      Когда разделались с крабами, отец вышел на крыльцо и присел на стоявшую там скамейку, накрытую теплым пледом, закурил трубку. Ильситора вместе с Калихом поднялась на второй этаж – мальчик любил послушать перед сном сказку. Золтин тоже должен был идти в свою постель. Они жили с Калихом в одной комнате, но пятнадцатилетний юноша был наказан и мыл посуду после ужина.

      Ильси поцеловала уснувшего Калиха и спустилась к мужу на крыльцо. Устроилась рядом с ним, прильнув к его плечу, и произнесла:

      – У нас будет еще один ребенок, – с ноткой безысходности