Вещая птица (по)беды. Татьяна Коростышевская

наша, дух чую. Почему тогда с пикселями связалась? Шкодный они народ, девка, наплачешься.

      – Сама ты пиксель! – с безопасного расстояния обиделся Пак. – Ругается еще… Если ты дух места, так и скажи, а не…

      – Не дух, а хранитель, – лягушка, видимо, решив, что я не агрессивна, вспрыгнула на пенек. – Камлайте, смертные!

      – Что она имеет в виду? – громким шепотом обратилась я к Паку. – Ты вообще понимаешь, что происходит?

      – Дашка, нам невероятно повезло. Или не повезло, время покажет. Это хранитель места, – таким же громким шепотом ответил Пак. – Очень древнее и могучее существо. Нам нужно ее задобрить. В противном случае будем с тобой тут круги нарезать до морковкина заговенья – обманет, заморочит, не выпустит. У тебя никаких вкусняшек с собой нет? Конфет или печенья? Может, сахар?

      – Нет, все что было, ты по дороге пожрал.

      Свободной рукой я порылась в карманах. В левом за подкладкой обнаружилась почти пустая пачка таблеток от кашля.

      – Вот, – я достала из пакетика две оставшиеся таблетки и положила их на пенек. – Мед и эвкалипт, смягчает горло, освежает дыхание.

      Подношение исчезло, схваченное длинным жгутом языка:

      – Мням. Хорошо, уважили. Говорите, зачем пришли.

      – Спроси ее, спроси, – возбужденно жужжал Пак. – Она древняя, она местная, она может знать.

      Было очень холодно, мне невероятно захотелось спать, до того, что я готова была согнать волшебную лягушку, улечься на пень и…

      – Я Сирин, – зевок ушел в подставленную ладонь. – По крайней мере, именно так мне сказали. Однажды мне удалось обернуться огромной вещей птицей. Теперь я хочу сделать это снова, но у меня не получается.

      Лягушка в задумчивости пожевала губами.

      – А Навий Бог что тебе на это говорит?

      – Ничего, я даже с ним незнакома.

      – Глупости говоришь, птица. Беды вещала?

      – Ну да.

      – Это Навий Бог твоими устами пользовал. На заре времен выродил он тебя, чтоб ты была проводником между навьим миром и миром смертных.

      – Все было совсем не так.

      И я в общих чертах рассказала собеседнице о Фейриленде, Господине Зимы, который и назвал меня Сирин, о мучительных видениях, об артефакте Третьего дома.

      Лягушка повела глазами.

      – Поменялось времечко-то, круто поменялось. А ну-ка, дева-птица, подними меня повыше, осмотреться хочу.

      Я осторожно подставила ладонь. Вопреки ожиданиям, липкой наощупь лягушка не была, руке стало тепло и приятно. Я подняла собеседницу и стала медленно поворачиваться, рассудив, что раз у существа нет шеи, головой вертеть оно не может.

      – Понятненько, – лягушка спрыгнула обратно на пень. – Долгенько же я спала… Помогу я твоему горю, дева-птица, как есть все обскажу. Но не просто так помогу, а в ответку.

      – Тогда нам придется за сладостями в город вернуться, – деловито прожужжал Пак.

      – Сладости само собой, но служба мне нужно другая. Вишь, пока я спала, рощу-то мою заповедную под корень срубили.

      – Тут