Швейцарские горки. Александр Звягинцев

отхода поезда оставалось несколько минут.

      Поезд незаметно тронулся, за окном замелькали нереально красивые швейцарские виды. Ледников прикрыл глаза…

      В Берне был уже поздний вечер. Устроившись в гостинице «Bellevue», Ледников позвонил в Москву. Он знал, что отец будет ждать его звонка.

      – Я устроился, – сообщил он, глядя в окно на нервно пульсирующую рекламу ресторана «Casino» на другой стороне улицы.

      – Будь очень осторожен. Тебе надо было взять какое-нибудь командировочное удостоверение на всякий случай.

      – Взял. Я тут как специальный корреспондент популярного еженедельника, занимающийся подготовкой материала о русских эмигрантах.

      – Это хорошо.

      – Наверное. Только вряд ли спасет в случае заварухи.

      – Что ты имеешь в виду? – насторожился отец.

      – Ничего конкретного. Извини, это была неудачная шутка. Больше не буду.

      – Чем собираешься заняться?

      – Тут, как ты понимаешь, есть мини-бар, и я намерен изучить его содержимое. А потом познакомиться с ним поближе.

      – Не увлекайся.

      – Торжественно клянусь. А потом завалюсь спать, сегодня уже поздно что-либо делать.

      – Позвони завтра, я постараюсь раздобыть какую-нибудь информацию.

      – Договорились.

      Изучать содержимое мини-бара Ледников даже не стал. У него осталась бутылка Chivas regal, приобретенная еще в самолете. И этого было вполне достаточно. Однако он сначала занялся делом – набрав телефон госпожи Абрамовой, он сухо представился и сказал, что будет у нее завтра утром. Говорил он тоном строгого следователя, и госпожа Абрамова, на которую это явно произвело впечатление, обещала никуда не отлучаться.

      Разбудил Ледникова стук в дверь. Накинув гостиничный халат, он подошел к двери и, прежде чем открыть, на всякий случай спросил по-немецки:

      – Was ist los?

      – Именем революции – откройте! – гаркнул вдруг за дверью чей-то наглый голос. – К вам ЧК! У нас мандат.

      Шутить так в швейцарской гостинице мог только один человек. Он и стоял в коридоре.

      Юрка Иноземцев, дворовое прозвище Немец, лучший друг детства. Когда-то он важно объяснил Ледникову, что старинный род их идет от некоего рыцаря-иноземца, который вышел из варяжской земли и поступил на службу к князю московскому. Немец поразил тогда каким-то особым, удивительным взглядом на мир, с которым до этого Ледникову приходилось сталкиваться только в книгах. Но Немец был вполне реальным, дерзким, до крайности самоуверенным доказательством того, что мир этот с его законами вовсе не пропал бесследно, не развеян во прахе и тьме времен и с такими наследниками, как Немец, продержится еще долго. С юности у Немца было множество подруг, но почти не было друзей. Ледников был один из очень немногих. А может, и единственный.

      Учился Немец, знавший три языка, в МГИМО. После крушения социализма откуда-то объявилось множество его родственников, всякие там ветви, колена, роды, в том числе и за границей, так что после института он убыл на государственную