Швейцарские горки. Александр Звягинцев

жена Немца, была очаровательной парижанкой, трогательной и деловитой одновременно.

      – Женщины чувствуют в месье Ледникове мужчину, который готов их понять. И может понять. Это очень важно для женщины, – продекламировал с ухмылкой Немец. – Месье Ледников к женщинам очень добр и снисходителен.

      – Она мне льстит, а может, и заблуждается, – отмахнулся Ледников и посмотрел в окно, откуда открывался умиротворяющий покой берно-альпийской идиллии, вокруг – врезающиеся в голубое небо каменные исполины и несущаяся с головокружительных высот студено-хрустальная Аара.

      – О-о-о…, друг мой, Клер в таких вещах провести невозможно. Ладно, довольно об этом. Я тоже нанесу несколько визитов – тут есть люди, с которыми мне приходилось иметь дела и которые многое знают. Постараюсь навести справки об аварии. Что да как было на самом деле… И включи, наконец, телефон.

      Глава 5

      Est quadam prodire tenus, si non datur ultra

      Следует продвинуться хоть немного, если нельзя зайти далеко

      Следователь всегда должен учитывать опасность оказаться в плену типовых версий, привычных житейских аналогий.

      Госпожа Абрамова жила в Остермундигене в небольшом двухэтажном доме за невысокой зеленой изгородью на окраине Берна. Ледников отправился туда на такси без предварительного звонка, чтобы она не могла отговориться от встречи. Позвонил по телефону, уже стоя у калитки.

      Она долго не брала трубку. Так долго, что мужчина, подстригавший кусты во дворе напротив, видимо, сосед, несколько раз внимательно посмотрел в сторону Ледникова. Сейчас еще полицию вызовет, подумал он. У швейцарцев это любимое занятие – в полицию звонят по любому поводу. Тут нет слова стукач, а есть выражение «сознательный гражданин».

      Наконец, она ответила. Естественно, по-немецки. Голос звучал испуганно. Господи, чего она-то боится?

      – Здравствуйте, Женя. Это Валентин Ледников.

      Она молчала.

      – Я стою у вашей калитки… Откройте, пожалуйста, нам надо поговорить.

      Спустя какое-то время, дверь дома распахнулась, и госпожа Абрамова с телефоном в руке вышла на крыльцо. Через изгородь ее было хорошо видно. Высокая темноволосая женщина в очень дорогих, судя по количеству дыр, джинсах. Вот только лица ее было почти не разглядеть. Оно было слишком бледным как на плохой фотографии. Но что-то в нем показалось Ледникову хорошо знакомым, словно они уже виделись где-то…

      Потом она торопливо подошла к калитке, распахнула ее и шагнула в сторону.

      – Здравствуйте, – тихо сказала она. – Проходите.

      Молча прошли в дом. Она провела Ледникова в гостиную, занимавшую весь первый этаж, показала на светлый кожаный диван, сама нервно прошлась по комнате, потом встала у окна. Кого же она так напоминает?

      – Вы давно… в Берне? – по-прежнему не глядя на него, спросила она.

      Ледникову не раз приходилось в своей следственной практике сталкиваться с людьми в таком состоянии. Обычно это были близкие или родные жертв, которые чувствовали себя