Иным путем. Вихри враждебные. Жаркая осень 1904 года. Александр Михайловский

Шехтель недавно построил в Иваново-Вознесенске для фабриканта Гарелина.

      Освящать закладной камень часовни должен был сам митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, первенствующий член Святейшего Синода Антоний.

      К установленному времени на место закладки стали съезжаться приглашенные. Но еще с ночи, за несколько часов до начала церемонии, вся окружающая местность была тщательно оцеплена и проверена людьми из ведомства генерала Ширинкина, Санкт-Петербургского охранного отделения и еще одного нового, вслух неназываемого, учреждения, обосновавшегося в «Новой Голландии». После тщательного осмотра всех зданий, прилегающих к полуразрушенному дому Руадзе, в дополнение к оцеплению, выставили еще и наблюдателей в штатском, которые должны были издали следить за обстановкой. Несколько человек, вооруженных винтовками с закрепленными на них странными приборами, похожими на маленькие подзорные трубы, расположились на чердаках и крышах домов, взяв под наблюдение все окрестные улицы.

      К началу церемонии Большая Морская улица и Кирпичный переулок были полностью перекрыты, и к месту закладки пускали лишь тех, кто имел при себе соответствующие приглашения. Несколько пронырливых личностей, попытались проскочить заслон жандармов и сотрудников дворцовой полиции. Но они были тут же задержаны, погружены в черные кареты с зарешеченными окнами – остряки уже успели окрестить их «черными воронками» – и отправлены для беседы в «Новую Голландию».

      Мало-помалу гости собирались, приветливо раскланиваясь друг с другом. И немудрено – представители петербургского бомонда прекрасно знали друг друга. Здесь были сановники, министры, генералы, а также титулованная знать, постоянно проживающая в столице империи.

      Дипломатический корпус, присутствующий на мероприятии, возглавлял один из старейших его членов, посол Германской империи, главного союзника России по Континентальному Альянсу, граф Альвенслебен, несмотря на печальный повод для предстоящей церемонии, выглядевший весьма довольным. Он получил известие о победе русско-германской эскадры над британцами у Формозы и гордился ею, словно он сам принял в ней участие. На закате своей дипломатической карьеры пламенный сторонник союза между Россией и Германией был счастлив – исполнились его самые заветные мечты.

      Рядом с ним, в первом ряду, стоял и наследник датского престола, кронпринц Фредерик. Все помнили, что погибший русский император был внуком датского короля и племянником кронпринца.

      За их спинами стояли дипломатические представители европейских стран помельче, которые вполголоса, но довольно оживленно обсуждали отсутствие послов Британии и Франции. Британский посол отсутствовал по причине разрыва дипломатических отношений между Россией и Англией. Кровавый след, оставленный британскими спецслужбами в покушении на российского монарха, еще долго будет омрачать отношения между двумя этими странами. Что же касается французского посла месье Мориса Бомпара, то он сказался больным и не приехал на церемонию