Я узнаю себя через века. Агния Баваль

руто. А мы по приглашению.

      Когда-то мы с ней вместе работали. Лет 5-6 назад. Рисовали сайты, придумывали концепты. Потом компания растворилась в волнах московского бизнеса, и мы уплыли искать новые острова стабильности и благополучия.

      В тот день обменялись телефонами, адресами, выпили вина и пообещали быть на связи.

      И позвонила я Линке примерно через год.

      В слезах и соплях. Стараясь сдерживаться и не впадать в депрессию. К моменту звонка прошло уже около недели, как я выставила Николая за дверь со всеми его шмотками. "Неладное" давало о себе давно знать неясными толчками в области груди, подкидывая какие-то мысли и образы уму. Но я была уверена, что это мое воображение, неуемная ревность и недоверие близкому человеку. Пока мне в руки не попал его телефон. Первый и, вероятно, последний раз в жизни я прочитала то, что было написано не мной и не для меня, прочитала чужое. Ушат холодной воды и десяток стрел в сердце. Оторопь, насмешливая ухмылка в свой же адрес и перехваченное дыхание. В течении минуты. А то и того не было.

      Николай спал. Я собрала его вещи, сварила себе кофе и села обдумывать создавшуюся ситуацию.

      Улицы спали, машины изредка гулко рвали зимний напряженный воздух, я постепенно вылезала из тумана шока и обиды.

      К шести тридцати он проснулся. Из комнаты раздалось: "Котенок, ну где же ты?" – и он в "боксерах" и футболке нарисовался в кухонных дверях.

      Коля обладал стойким чувством собственной важности, замешанной на изрядной доле эгоизма и страха быть никем. Поэтому до самого момента своего последнего выхода из дверей моей квартиры он даже не подозревал, что поедет на работу с чемоданчиком. Но, надо отдать ему должное, он моментально все понял.

      – Исчезни и больше не появляйся.

      В ответ он ничего не сказал, но лицо у него моментально почернело, наполняясь злобой, которую излить было не на кого и, самое главное, не за что.

      После его ухода я дала волю слезам. Меня колотило и мотало сутки, или даже больше. Это была потеря, это было горе. За три-четыре дня я прожила и яростное отрицание произошедшего, и желание отомстить, и уже начала погружаться в пучину тоски и отрешенности.

      И в этот момент я вспомнила про Лину. Вспышкой.

      Набрала номер. Договорились о встрече.

      На работе взяла несколько выходных, так что поехала к ней днем. Пока блуждала в окрестностях Ленинградского вокзала, кроя на чем свет стоит карты и навигатор в телефоне, думала, а по какой причине я именно Лине позвонила? И как вообще вышло, что после стольких лет безвестности мы встретились?

      Давно-давно, это когда мы работали вместе, Линка занималась и серьезно занималась цигуном. Причем, вела группу при каком-то центре, ездила в Китай, выступала на соревнованиях. Мы много тогда обсуждали и влияние традиционных и нетрадиционных видов спорта и на здоровье, и на психику, и религиозные темы, и социальные. Она очень интересно объясняла, рассказывала, с неожиданных точек зрения информацию подавала. Продвинутая девушка такая была. Может, у меня осталось это ощущение от общения с ней? Несуетливая, живая и располагающая к себе.

      От борьбы с картами в телефоне мой мозг закипел, и я набрала номер Лины. Следование ее подсказкам очень быстро привело меня к нужному дому, нужному подъезду и этажу.

      Из дверей квартиры пахнуло теплым уютом ванили и корицы. Лина взмахнула рукой:

      – Велком, май фрэнд Лена!

      Квартира была очень небольшая. Миниатюрная даже. Но в дизайнерском, авторском стиле – Лина свое жизненное пространство в четырех стенах обустроила сообразно своему видению такого места в городе нескончаемого движения и ритма. Здесь время как замедлялось для тех, кто попадал в эту небольшую гостиную цвета зеленого бархата и мягкого света, льющегося по стенам и потолку.

      – Светодиоды – отличное изобретение. Можно со светом играть как душе угодно, – пояснила она, видя мое заинтересованное разглядывание многоуровневого потолка.

      – А запах? Ты готовила какую-то выпечку?

      – Не, это курительница, – Лина указала на небольшой пузатенький горшочек с крышкой на импровизированной каминной полке. – Это конусы с ванилью и корицей. Тоже элемент пространства.

      – Уютно и мягко, – я села на диван и уже приступила к сбору бегающих мыслей для составления рассказа о причине своего звонка, но Лина оборвала неожиданным:

      – Ты хочешь узнать причину с тобой случившегося?

      – А она разве не в том, что я доверяю очень?

      Лина как-то глубоко посмотрела на меня:

      – Нет, не в этом.

      Я молчала, давая ей возможность продолжить.

      – Ок, тогда расскажи, что ты можешь рассказать.

      Что могу рассказать. Что познакомились мы на работе. И очень быстро стали близки. И он очень быстро взял на себя мужскую роль – краны, лампочки, замена, покупка, оплата стиральной машины, плиты. Еще помог перейти на работу в соседнюю организацию, когда в нашей ввели драконовские правила. Еще он раза два в месяц ездил в часть, где служил когда-то