Спасти Феникса. Маргарет Оуэн

потом сжечь.

      Последний издерганный обрывок терпения Фу скрутился в тугую пружинку гнева.

      Дворец косился на них, пугал сталью в ножнах, разве что не плевался, а теперь вот превращает оплату в шутку. Королеве Русане было безразлично, что она посылает членов своей семьи в следующую жизнь с жалкими ошметками достоинства. Ее интересовала лишь возможность пощеголять жестокой правдой: как королева она могла не даровать Воронам ничего, кроме презрения, и всякий раз Вороны должны были его принимать.

      Ни один вождь этого не стерпит, даже тот, кто еще только учится. Даже перед лицом королевы. Надо что-то сделать.

      Вороны милосердны, но они не дешевки.

      Телега почти наехала на Па. Фу подалась вперед, смаргивая пот и слезы.

      – Па, – прошептала она. Его маска клюнула. – Танец денег?

      Он долго не шевелился. Потом снова клюнул.

      Фу усмехнулась впервые за этот вечер.

      Она впилась шипованными подошвами в пол, вложив всю свою злобу в протяжный, радующий слух скрежет, которым мрамор воззвал к милосердию. И ответила криком.

      Дюжина Ворон вокруг нее откликнулась на призыв воем, потом дрогнула и замерла. Тринадцать факелов грянули об пол.

      Второй раз за вечер галереи наверху онемели.

      Вороны снова вскрикнули, Фу – громче всех, на восходящем тоне в конце. Остальные восприняли ее сигнал и неподвижно ждали. А она отсчитывала в уме мгновения тишины: четыре, три, два, один.

      И новый крик тринадцати глоток, от которого кровь стыла в жилах, разорвал простор зала. Его нескрываемый гнев отскочил эхом от дальних сводов. И снова за ним обрушилась тишина.

      После третьего выплеска криков от благородных насмешек не осталось и следа. Все взгляды были прикованы к неподвижной телеге.

      После пятого половина галереи выглядела так, будто готова разрыдаться.

      Большинство лордов и дам никогда еще не оказывались в такой близости от Ворон и чумных трупов. Для них чума была проблемой бедняков.

      Они не знали, что существуют правила. Что чуме наплевать на шелка и драгоценности. Что она проходит тогда, когда ее отпускают Вороны.

      Но сейчас Фу готова была поклясться тысячью мертвых богов Сабора, что они начинали это сознавать.

      Она решила, что достаточно их помурыжила, и вывела трелью приказ выступать.

      Топ. Тринадцать Ворон сделали дружный шаг вперед, тогда как телега осталась на месте. Веревки, за которые ее тянули, свернулись на полу ядовитыми змеями.

      Топ. Охотничьи касты, Прославленные касты, Обычные касты – не имело значения. Вороны преподадут всем жителям Сабора в этом зале памятный урок.

      Топ. Раньше поношенные черные лохмотья и маски с длинными носами делали их похожими на суеверную шутку.

      Топ. Теперь же в глазах, следящих за покойницкой телегой, она видела затаенный ужас. То был страх, которому они научились, сидя на отцовских коленях.

      Фу снова издала трель.

      Притаптывание стало ускоряться, закончившись чечеткой, после которой на плитках остались дикие