Картины на выставке. Дон Нигро

наж – ДЖОАННА, 29 лет, обращается к залу с пустой, за исключением трех деревянных стульев и мольберта, сцены.

      ДЖОАННА. Я всегда боялась зеркал. Маленькой девочкой, иной раз глядя в зеркало, думала, что вижу что-то у себя за спиной, приближающееся ко мне, и, если продолжу смотреть в зеркало, тварь эта доберется до меня, а если повернусь лицом к твари, ее отражение в зеркале вонзит зубы мне в загривок или в загривок отражения человека в зеркале, которым была и не была я, чьей смерти я боялась и на которую надеялась. Но не глядя в зеркало, как я могла узнать, что в действительности в нем происходит? Подумала, что решение проблемы – второе зеркало, и поставила его позади себя, так что смогла видеть происходящее в обоих зеркалах, но привело это лишь к простому увеличению количества отражений, а следовательно, и опасности. Ты добавляешь одно зеркало, и внезапно получаешь множество зеркал, и собственных отражений, и тварей у тебя за спиной, жаждущих сомкнуть зубы на шеях и переломать их, как спички.

      Исходя из вышесказанного, вы можете подумать, что я должна избегать зеркал, как вампир, но меня странным образом тянет к ним, и этого я боюсь больше всего. Не могу я держаться вдали от них. Зачастую стою перед зеркалом часами. Делаю вид, будто протираю его, но уверена, что мой муж на это не клюет. Он думает, причина в тщеславии. Может, так оно и есть, а может – я пытаюсь преодолеть свой страх: не только перед безымянной тварью, пытающейся подкрасться сзади, но перед личностью в зеркале, которая смотрит на меня и вроде бы должна быть позади меня, где никого нет.

      Вы знаете картину Данте Россетти «Как они встретили самих себя»? Молодая пара в лесу, и они только что сбежали, чтобы тайком пожениться, и идут по темному, зловещему лесу, и внезапно в густом сумраке замечают приближающуюся к ним пару, и они встречаются на маленькой поляне, и видят, что вторая пара – они самые, которые смотрят на них. Отражения в зеркале. Россетти нарисовал эту картину в свой медовый месяц, и я не могла не думать об этом в МОЙ медовый месяц, поэтому рассказала своему мужу. Он вроде бы не понял, почему это значило для меня так много, и я спросила его, а что бы он сделал, если бы мы, гуляя в темном лесу, наткнулись на наших зеркальных двойников. Он ответил: наверное, пригласил бы выпить пива. Видите, с чем я имею дело. И он далеко не глуп. Просто… смотрит другими глазами.

      Поженившись, мы переехали из города в старый дом в сельской местности, и на чердаке, как героиня плохого кинофильма, я нашла старое зеркало, круглое и овальное, в раме из темного дерева. Я смотрела на него и гадала, а что думает личность, которая смотрела на меня. Отражение. Это отраженный свет. Свет отражается от меня, летит к зеркалу, отражается от него и попадает мне в глаза. Как луна. Луна – это отраженный свет. То есть, если я вижу отражение луны в зеркале, это свет солнца, который отражается от луны, летит к земле, отражается от зеркала и попадает мне в глаза. Моя жизнь – это зал зеркал, отражающихся от зеркал. Словно два зеркала смотрят друг на друга, бесконечное повторение, бесконечное возвращение. Повторение, как в воспроизведении, в искусстве, в театре, в сексе.

      Я потеряла девственность в комнате смеха. Это правда. Ярмарочный парк развлечений приехал в наш город. Стоял июнь, лил дождь. В одном из павильонов работал юноша, которого звали Джонни Дефлорес. В первый вечер я пошла с подружками и встретила его. Во второй вечер пришла одна, и потом приходила каждый вечер. В парке развлечений так хорошо пахло. Картофелем-фри, и опилками, и вишневой газировкой, и попкорном, и жареным луком. Музыка гремела на карусели и «чертовом» колесе, на аттракционах кричали девушки. А в поздний час, когда люди расходились по домам, мы с Джонни шли в комнату смеха, где обнимались и целовались. Но я сдерживалась. Не шла до конца, что возбуждало нас сильнее и сильнее. И так продолжалось до самого последнего вечера.

      Разразилась жуткая гроза, так что в тот вечер жители города предпочли остаться дома. Павильоны закрыли рано, и мы с Джонни пошли в комнату смеха. Он запер все двери, мы остались вдвоем, мое сердце стучало, как молот, мы разделись догола и миллионы отражений наблюдали, как мы превратились в зверя о двух спинах, занимались этим под грохот грозы в залитом дождем пустынном парке развлечений. Секс – это комната смеха.

      Я бежала домой по лужам и прокралась в темный дом, по лестнице поднялась в мою комнату, покидала в чемодан какие-то вещи. Собиралась убежать с ним. Мне было шестнадцать. Я помню, как улицы пахли после дождя, темные, старые, полные голосов, как вода капала с кленов, свет уличных фонарей отражался от мокрой мостовой. Я вернулась, но парк развлечений уже отбыл, без меня. Стояла посреди замусоренной пустой площадки, с чемоданом в руке, смотрела вниз, и видела, как она смотрит на меня из луж. Девушка из зеркала. Больше я его никогда не видела. Могла бы, потому что приходила мысль последовать за ним в соседний город, но я этого не сделала.

      А пару недель спустя, открыв вечернюю газету, я увидела его фотографию. Случился пожар, глубокой ночью, в павильоне, где находилась комната смеха. Там его и нашли, голым, с местной девушкой, они лежали вместе в лабиринте зеркал. Пожарные могли бы их вытащить, но кто-то запер все двери. Ходили разговоры о поджоге. Вроде бы около павильона шныряла какая-то девушка. Я много раз думала о том, чтобы