Навуходоносор. Дон Нигро

вы все забыли, и именно так вам следует поступить. Относительно меня у вас просто навязчивая идея. Не стоит тратить на нее лучшие годы. Незачем. Жизнь слишком дорога, чтобы тратить ее на ложь.

      ЛАЙЛА. Это правда, о чем вы знаете лучше других.

      ГОТТ. Как мне доказать, что вы ошибаетесь?

      ЕВА. Ты ей ничего не докажешь. Она безумна. И опасна.

      ГОТТ. Она не опасна. Просто несчастна и имеет на это право. Я знаю, что она чувствует, и понимаю ее. Только не знаю, как ей помочь.

      ЕВА. Почему ты хочешь ей помочь? Она наговорила про тебя столько гадостей.

      ГОТТ. Я – христианин, и эта женщина страдает. Мы должны сопереживать таким людям, пусть в своем несчастье они иногда пытаются причинить нам вред.

      ЕВА. Возможно, эта женщина сбежала из психиатрической больницы.

      ЛАЙЛА. Я не сбежала. Меня выписали.

      ЕВА. Видишь? Она БЕЗУМНА!

      ЛАЙЛА. Я не безумна, и мое психическое здоровье к делу не относится.

      ГОТТ. Я думаю, в какой-то степени все-таки относится.

      ЛАЙЛА. Я не безумна.

      ЕВА. Тогда почему вас отправили в психушку?

      ЛАЙЛА. Из-за него. Из-за этой кошмарной истории. Она не отпускала меня. Едва не убила. Но теперь я здорова, и ему не удастся выкрутиться только потому, что я побывала в психушке.

      ГОТТ. В психушку просто так не отправляют, и едва ли кто-нибудь поверит вашему рассказу о том, что я – нацистский врач, узнав, откуда вы только что вышли.

      ЛАЙЛА. Ели я и обезумела, то лишь благодаря вам.

      ГОТТ. Я вас даже не знаю.

      ЛАЙЛА. Вызнали мою мать.

      ГОТТ. Да, знал.

      ЕВА. Ты знал ее мать?

      ГОТТ. Да. Я помню женщину с этой фотографии.

      ЛАЙЛА. Видите? Он признает, что солгал.

      ГОТТ. Я не лгал. Откуда я мог знать, о ком вы говорите? Прошло больше сорока лет. Ноя посмотрел на фотографию, потом на вас, такую печальную, и осознал, кто эта бедная девушка.

      ЛАЙЛА. То есть, вы признаете, что вы – доктор Нахт?

      ГОТТ. Нет, нет. Мы с вашей матерью были заключенными Освенцима. Я очень рад, что она выжила. Думал, что она там умерла.

      ЛАЙЛА. Вы думали, что убили ее.

      ГОТТ. Я никого не убивал. Вы принимаете меня за кого-то другого.

      ЛАЙЛА. Если вы – кто-то другой, почему вы так расстроены?

      ГОТТ. Потому что не хочу думать об этом. Там было слишком ужасно, чтобы себе это представить. Что бы ни говорила вам мать, там было хуже. Гораздо хуже. И я бы предпочел никогда об этом не думать. Тем более мне не хочется слышать эти глупые обвинения, будто я – один из монстров, которые все это проделывали. Как же мне не расстроиться?

      ЕВА. Я сейчас же вызываю полицию.

      ГОТТ. Нет.

      ЛАЙЛА. А почему мы не хотим вызвать полицию?

      ГОТТ. Я не хочу вызывать полицию.

      ЛАЙЛА. И мы оба знаем, почему.

      ГОТТ. Вы больны, Лайла. У вас ужасные бредовые идеи. Я помню вашу мать, и помню, что Нахт забрал ее, а потом я больше ее не видел. Я думал, она умерла. Те, кого он забирал, никогда не возвращались. И это все, что я о ней знаю, клянусь.

      ЛАЙЛА. Вы лжете.

      ГОТТ.