Лестригоны. Дон Нигро

я забыл обо всем. Забыл абсолютно. Впервые в жизни я не хотел оказаться где-то еще и делать что-то другое. Дейви понял. Он хорошо меня знает. И дал мне ваш адрес.

      МАКДАФФИ (изучает его). Г-м-м-м. У тебя вид человека, который отчаянно хочет стать кем-то еще. Не писателем – слишком велика неуправляемая физическая энергия, которую я в тебе чувствую. Нет, есть у меня ощущение, что ты до конца жизни обречен жить страстями. Вот и Дейви, который мудр не по годам во всем, что не касается женщин, увидел это в тебе и направил к старому театральному пердуну, так? И ты какое-то время протестовал, разумеется, потому что предложение выглядело совершенно идиотским.

      ДЖОН. Да.

      МАКДАФФИ. Но, тем не менее, пришел.

      ДЖОН. Да.

      МАКДАФФИ. Так что ты думаешь, Марина, моя сладкая, самая проницательная и справедливая из нас всех? Стоит ли он того горя и раздражения, которые он нам принесет?

      МАРИНА (глядя на ДЖОНА). Я сомневаюсь. Но все возможно.

      МАКДАФФИ. Ты слышал? Неподдельный энтузиазм от справедливейшей. Эта – экстрасенс и невероятно опасна. Запомни это. Хорошо. Выходи во двор и помоги загрузить фургон. И держи пальцы подальше от моей дочери, а не то до конца театральной карьеры ты будешь играть только одноруких евнухов.

      Картина 5

      (ДЖЕССИ, ей 10 лет, зачитывает письмо. 1912 г.)

      ДЖЕССИ. 13 февраля 1912 г. Мокрый, ужасный Армитейдж. Дорогой Джонни! Ты очень, очень плохой и пишешь мне только одно письмо на каждые мои пять или шесть. Как тебе не стыдно. Мне уже десять лет и я требую писем. Твои я держу в выдвижном ящике прикроватной тумбочки и прячу от Молли, которая очень глупая и завистливая, поскольку ей ты не пишешь. Это глупо, ждать от тебя писем, раз она тебе никогда не пишет, но Молли совсем глупая и хочет все получать за так. Еще она обидчивая и с вздорным характером. Кошка принесла пятерых котят, и одного, с черным глазом, я назвала Джон. Л. Салливан, хотя это, по-моему, девочка. Где ты в Ирландии? Напиши мне, чтобы я сделала пометку на карте. Папа сердится, когда я что-то пишу в его книгах, но я говорю ему, что должна отслеживать маршрут Джонни и Макдаффи, а не то они заблудятся. Папа ворчит, как и всегда, но потом сажает меня на колено, и мы вместе следуем за вами по карте. Сейчас котенок сидит на моей голове, но не Джон Л. Салливан, и мне очень хочется отправить его тебе почтой, но я тревожусь, потому что он не знает ирландского языка, а ирландские коты могут его побить. Этого я назвала Теодор Рузвельт. Джонни, мне ужасно тебя недостает, и я люблю тебя так сильно, и извини меня за пятно на бумаги: Теодора Рузвельта вырвало. Всегда, всегда твоя, любящая сестра Джесси. PS. Это моя валентинка.

      Картина 6

      (Бунгало МЭРИ МАРГАРЕТ, Голливуд, 1929 г. Она просыпается, обнаружив, что лежит на диване, укрытая одеялом. ДЖОН прибирается).

      МЭРИ МАРГАРЕТ. Эй, что здесь происходит?

      ДЖОН. Ура! Кто-то ожил!

      МЭРИ МАРГАРЕТ. Что ты делаешь?

      ДЖОН. По глупости борюсь с беспорядком. Извини, детка, но ты живешь, как свинья.

      МЭРИ МАРГАРЕТ. Мне нравилось думать, что это