В живых не оставлять. Сергей Бакшеев

Четыре месяца без женщины давали о себе знать. Он моментально одернул себя и сместил взор на бейджик с именем.

      – Каково будет вашим родным, можете убедиться на примере девушки Волкова, – продолжила нотацию Маргарита Савенко. – Приехала ночью, узнала о смерти, и ей стало плохо. Пришлось оказать помощь, дали возможность отлежаться до утра.

      – Алиса Никитина? – Валеев припомнил подозрения Волкова-старшего. – Она еще здесь?

      – Спала в ординаторской. Я поручила медсестре осмотреть ее, прежде чем отправить домой.

      – Спасибо, Маргарита, вы мне очень помогли. – Валеев собрал бумаги и передал свою визитку. – Жду отчет о вскрытии Волкова.

      – Можете называть меня Ритой, – с мягкой улыбкой ответила женщина, встав из-за стола.

      «Возраст чуть за тридцать, рост средний, лицо европейское, глаза карие, волосы короткие светлые крашеные, руки ухожены, обручального кольца нет, телосложение… телосложение сексуальное. – Марат составил словесный портрет, использовав нестандартную формулировку. – А с личной жизнью не лучше, чем у меня».

      Если опер действует оперативно, ему везет, убедился Валеев, перехватив Алису Никитину при выходе из ординаторской. Девушка выглядела скверно: мятая блузка, бледное лицо, темные круги под глазами, длинные волосы наспех собраны в хвостик, хотя в обычные дни наверняка красиво спадают на плечи.

      – Алиса, мне надо задать вам несколько вопросов, – с ходу начал Валеев, показав удостоверение.

      Девушка устало посмотрела на него, сжала пальцами виски и сморщилась:

      – Я потеряла мужа, а в голове после лекарств…

      – Понимаю, это ужасно. Вам надо домой? Я подвезу.

      Валеев решительно взял девушку под локоть, привел к служебному автомобилю, она покорно села в пассажирское кресло.

      В пути разговор наладился. Алиса хлюпала носом, изводила бумажные салфетки, но рассказывала:

      – Сашу понизили в должности прошлым летом. Он был в руководстве авиакомпании, а стал рядовым сотрудником. Саша страшно переживал, думал, это временно, пытался что-то доказать, надеялся, что его пригласят в другую компанию, но ничего не менялось, становилось только хуже. Платить ему стали мало, а мы не привыкли в чем-то себе отказывать.

      – Он стал выпивать, – констатировал Валеев.

      – Куда же без этого, – согласилась Алиса и тут же поправилась: – Но Саша не алкоголик. Он только по вечерам, дома или на мероприятии, и только хорошие напитки. Он никогда не пил из горлышка или в подворотне. Пытался заглушить стресс, понимаете.

      Валеев понимал. Стресс, ревность, плохое настроение стали его вечными спутниками в последние месяцы. И выпивать он стал больше, и на женщин заглядывается. Только что на грудь врача пялился, теперь на ноги потерпевшей косится. Да и не потерпевшая она, а вдова. Молодая вдова. Эх!

      – Вчера Волков где выпивал?

      – В ресторане на какой-то презентации. Его знали и пускали по старой памяти. Саша пришел домой около одиннадцати уже пьяный, принес бутылку коньяка. Я сделала ему замечание,