Горгоны. Дон Нигро

всегда отворачиваешься от всего, что тебе предлагают? Ради Бога, просто прочитай! Тебя это не убьет.

      МИЛДРЕД. Не хочу читать. Я сейчас очень занята.

      РУТ. И чем ты так занята? Трясешь корнями перед семью стариками, трое из которых спят, а один умер от скуки во втором действии, как едва не случилось со мной? Эта глупая пьеса отнимает у тебя так много времени, что ты не можешь прочитать сценарий, который может вернуть тебя в кино?

      МИЛДРЕД. Мне не нужно возвращаться. Я никуда не уходила.

      РУТ. Да перестань, Милдред. Твоя карьера давно уже в сортире.

      МИЛДРЕД. Мы там обе, дорогая.

      РУТ. Возможно, но первой меня в канализацию не сольют. Это чертовски хороший сценарий, и будь я на твоем месте, дважды подумала бы, прежде чем позволила бы гордости, или злости, или извращенному стремлению играть четверосортную пьесу перед ходячими мертвецами помешать мне заглянуть в сценарий, который вновь может вынести на вершину. Ты действительно хочешь до конца жизни сидеть и гнить в этом мавзолее или все-таки утебя еще есть желание заняться настоящей работой?

      (Пауза. МИЛДРЕД колеблется).

      МИЛДРЕД. Ладно, раз ты в таком отчаянии, полагаю, от меня не убудет, если я загляну в эту хрень. (МИЛДРЕД берет сценарий, открывает). Так какой из сестер должна быть я?

      РУТ. Ты – побитая жизнью психопатка. Я знаю, тебе придется поднапрячься, чтобы сыграть ее. Сестры живут в большом, темном, старом готическом особняке, а когда-то они в паре танцевали чечетку, Энид и Банни, и в их жизни был мужчина, красивый, обаятельный, комик-чечеточник, которого звали Боб и… (Она смотрит в темноту, чуть в сторону от МИЛДРЕД). Господи, это крыса?

      МИЛДРЕД. Не наступи на нее. Вдруг это чей-то агент. Я с ней разберусь.

      (МИЛДРЕД уходит в тень, чем-то бьет крысу. Раздается дикий визг, за которым следует затемнение. Потом, уже в темноте, слышится музыка леденящего душу хичкоковского триллера).

      2

      (Музыка обрывается вспыхивающим светом)

      Милдред стоит на верхней площадке лестницы готического особняка, в пугающем парике и домашнем халате.

      МИЛДРЕД. Ох, Энид, я так расстроена. Почему, почему мой дорогой и нежно любимый Боб не пришел? Это совершенно не в его стиле. Чтобы не прийти и не занять денег!

      РУТ (вкатывается в инвалидной коляске к подножию лестницы). Боюсь, Боб пришел и ушел, Банни. Но он оставил тебе маленький подарок.

      МИЛДРЕД. Подарок? Боб оставил мне подарок? Ох, я так люблю получать подарки. Мои поклонники всегда оставляли мне такие чудесные подарки. Где он, Энид? В беседке? Мои поклонники обожали оставлять мне подарки в беседке.

      РУТ. Рядом с тобой, в той коробке. На лестничной площадке.

      МИЛДРЕД. Где?

      РУТ. У тебя за спиной, Банни.

      МИЛДРЕД. Ой, такая большая коробка. Должно быть, очень дорогой подарок. Боб подарил мне металлофон?

      РУТ. Банни, дорогая, открой коробку, посмотри, и ты все увидишь сама.

      МИЛДРЕД. Хорошо. Ой, я так волнуюсь. Что это может быть? (Открывает коробку, заглядывает). Что это? Для металлофона слишком много волос.

      РУТ. Достань и приглядись, Банни.

      МИЛДРЕД