Всемирная история. Российская империя. Кирилл Галушко

православной вообще и интересами Константинополя в частности. Мы почти не имеем свидетельств о том, на каком языке обычные люди говорили. (И странно, что никто в берестяных грамотах не написал: «Аз есмь представитель древнерусской народности».)

      Древнерусская народность – это выражение, по своей логике идентичное понятию «кавказская национальность». Нет такой национальности: есть Кавказ и множество его народов. Точно также есть огромная Русь – и множество ее составляющих.

      И говорили эти люди Руси на разных диалектах, которые сейчас относятся к разным языкам. Поскольку диалекты (живые локальные языки) очень живучи, они и сейчас регионально весьма близки группам древнерусского населения (кроме индустриальных регионов и областей целенаправленной ассимиляции). Например, кривичи четко прослеживаются на языковой карте и через тысячу лет – от Полоцка через Смоленск и дальше на северо-восток.

      Сторонники теории «древнерусской народности» настаивают на значительных миграциях населения «внутри» народности, общности материальной и духовной культуры, языка. Миграции были, но эту самую диалектную карту они не меняли, поскольку мигрировавшие растворялись в той среде, в какую пришли. Иначе южнорусские названия вокруг Москвы (Владимир, Галич, Звенигород, Дорогобуж) давали бы нам сейчас украинский язык посреди России – а ведь этого нет. Население может смешиваться на таких огромных территориях и иметь общую культуру только в современном обществе, но не в Средневековье.

      Кстати, следует уточнить: популярное в художественной литературе и исторической публицистике слово «русич» не встречается в документах той эпохи, кроме «Слова о полку Игореве» (неизвестный автор мог его «изобрести» из поэтических соображений). Так что «русич» – это неологизм (новое слово), не имеющий притом женского рода, – не могли же древние русские быть исключительно мужчинами?

      Если была древнерусская народность, то почему Нестор, писавший в начале XII в., после более чем 200 лет власти Рюриковичей над Средним Поднепровьем, сообщает, что поляне – «мужи мудри и смыслени», а вот древляне – вообще народ дикий и ведет себя неприлично. Стоит заметить, что древлянская земля начиналась километрах в 50 к западу от Киева, в котором писал Нестор, и если, по мнению летописца, с полянами и древлянами за 200 лет никакой «интеграции» не случилось, то почему это должно было успеть произойти со всем огромным разноплеменным древнеруським пространством? Ведь уже через 130 лет после Нестора пришли монголы и прервали «естественный процесс развития древнерусских земель».

      Итак, с общей древнерусской идентичностью, выходящей за пределы элиты, большие проблемы. То есть мы о ней почти ничего не знаем, а точнее, никто не может доказать, что она была. В похожих по структуре франкском государстве и империи Карла Великого почему-то тоже не образовалось «древнефранкской народности», и в середине ІХ в. сформировались отдаленные государственные прототипы