Я бы на твоем месте. Евгения Пастернак

и мой! – обрадовался Виктор. – Слушай, у меня тут такой вопрос назрел…

      Виктор нахмурился, подбирая слова. Через минуту у его руки сам собой образовался бокал с темной жидкостью и кубиками льда. После односолодового слова нашлись.

      – Если пацан в пятнадцать лет смотрит всякие девчачьи картинки… типа аниме… Это вообще как?

      – Не знаю, – покачал головой Коля, – братья у меня другое смотрели в это время… А чтобы аниме…

      – Вот я и говорю!

      – Но у меня был одноклассник, – продолжал Коля. – Он всякое розовое любил. Брючки носил в обтяжку. Говорил так… как москвич, короче!

      – И? – насторожился Виктор.

      – Оказалось, голубой! Встретил его недавно! С таким же… в обтяжку… Шли за ручку! Вообще оборзели!

      – Оборзели, да, – рассеянно кивнул Виктор и закинул в себя остатки виски.

      Но от добавки отказался.

      – Знаешь что, Коля, – сказал он, – все равно никого нет. Закроешь тут все. А я… Мне кое-что проверить надо.

* * *

      Тихона дома не оказалось.

      Виктор направился в его комнату. Если Коля прав, то должны быть доказательства. А те картинки в интернете… Может, сын другие картинки искал, а нарвался на анимешки.

      Он перерыл один ящик стола за другим, и постепенно отпускало. Старые журналы, зарядки, флешки, исписанные тетрадки по математике и русскому. Фантики, старый фонарик, засохшие до твердости булыжника булки, фишки от каких-то игр…

      Когда он добрался до шкафа, почти отпустило. «Да чего я, в самом деле, – думал Виктор, копаясь в учебниках, носках и футболках, – ну может, Тихону просто такие девочки нравятся. Или вообще случайно куда-то ткнул!»

      Уже для проформы сунул руку в недра верхней полки и наугад вытащил несколько листов бумаги.

      Те самые анимешки.

      Некоторые недорисованные.

      Наброски.

      Эскизы.

      Огромные глаза.

      Синие челки.

      Цветочки с бабочками.

      Все оттенки розового.

      Виктор принялся выгружать содержимое верхней полки.

      Когда Тихон открыл дверь в свою комнату, он не увидел пола. Весь пол был усеян его рисунками.

      – Ты их рисуешь! – сказал отец, который возвышался скалой в этом бело-розовом заливе. – Ты… Ты…

      Тихон не отрывал взгляда от пола. Теперь, выложенные рядом, его рисунки казались ему дико неприличными. Наверное, виновато было выражение лица папы. Это было лицо человека, который оступился и ухнул в чан с нечистотами.

      – Ты что, – выдавил из себя отец, – педик?

      – А если да, то что?! – заорал Тихон. – Убьешь меня? На улицу выгонишь? Ноги переломаешь?

      – Ты – голубой?! Отвечай, когда тебя спрашивают!

      – Да пошел ты!

      Тихон выскочил из квартиры, не закрыв за собой дверь.

      – Вернулся домой! – неслось ему вслед. – Я тебя с полицией найду, понял?! Вернулся!

* * *

      Жанна откинулась на спинку компьютерного кресла. Только что закончила рекламный буклет, заказчик которого просил, образно говоря, «нарисовать две зеленые линии, одна из них красная,