Милашка. Анатолий Дроздов

вытертая обивка сидений, щербатые доски обшивки. На неровностях рыдван скрипел и раскачивался. Увидав его, Кея что-то прошипела, и лицо ее приняло сердитое выражение. Ох, влетит кому-то! Кея – женщина серьезная.

      Пепелац выбрался на шоссе, и мы покатили по асфальту. Здесь он есть. Ну, так нефть… Я сидел за спиной водителя. Интересно было посмотреть, как тут рулят. Молодая женщина с усталым лицом крутила установленную почти горизонтально баранку. Я присмотрелся к органам управления. Ничего сложного. Кнопка включения двигателя, рычаг переключения скоростей, вернее, селектор выбора режима езды, педаль тормоза и газа. Причем тормоз нужен для окончательной остановки автомобиля. В режиме «брейк» происходит эффективное торможение двигателем. Заодно генератор за счет рекуперации пополняет заряд батареи. Разобравшись с органами управления, я стал смотреть вперед.

      Шоссе проложили по холмистой местности. Оно то взбиралось на возвышенности, то устремлялось вниз. На подъемах автобус еле тянул, зато вниз катил, набирая скорость. Вот и теперь после длительного подъема помчался вниз. Разогнались мы хорошо. Впереди возник крутой поворот. Автобус мчался к нему, почему-то не снижая скорости. Я бросил взгляд на водителя. Она лежала лицом на баранке. Потеряла сознание? Твою мать! Сейчас вылетим в кювет. Амба всем…

      Я вскочил и метнулся вперед. Отвалил водителя от руля и включил режим рекуперации. Пепелац стал замедлять ход, но катился резво. Остановиться не успеет, а педаль тормоза мне не доступна.

      Я схватил баранку и закрутил ее влево. Тяжело, будто нехотя, пепелац вошел в поворот, громко скрипнув сочленениями. Правая сторона автобуса приподнялась и зависла над асфальтом. За спиной завизжали. Но тут колеса с размаху опустились на покрытие, чудом миновав обочину. Я взмок. Случись шинам коснуться грунта, нас бы выбросило в кювет. Был у меня случай в начале водительской карьеры. Шарахнулся вправо от встречного автомобиля – мудак пер по осевой – и зацепил обочину. «Опель» швырнуло на встречную полосу… Пришел я в себя на противоположной обочине. Как я выкрутил – до сих пор не помню. У меня дрожали руки и ноги, в путь смог тронуться спустя полчаса…

      Автобус стал замедлять ход – за поворотом шоссе шло на подъем. На ровном участке я бросил руль, вытащил женщину-водителя и положил ее на дощатый пол. Сам, скользнув в водительское сиденье, нажал на педаль тормоза. Автобус замер. Я включил стояночный тормоз, встал и обернулся к салону.

      На меня смотрели бледные лица.

      – Надо помочь ей, – я указал на водителя.

      Дверь в автобус открывалась вручную. Я потянул на себя ручку и распахнул ее. С подскочившим Крегом мы вытащили водителя наружу и уложили ее на траву. Вокруг тут же захлопотали женщины. Мы отошли в сторону.

      – В последний раз так пугался на войне, – сказал он и достал из кармана плоскую фляжку. – За поворотом – глубокий кювет. Раздавило бы в лепешку, – он свинтил пробку и сделал глубокий глоток. – Будешь? – он протянул флягу мне.

      Я покрутил головой.

      – Главное, все вижу и понимаю, но не могу