Лорд, который влюбился. Тайный жених. Анна Гаврилова

мамы глаза округлились, у меня тоже – ведь подобное желание… оно за гранью разумного. Мы, маги, слишком ценим свою силу и понимаем, какое это счастье обладать даром. Никто в здравом уме не пожелает своим потомкам быть «пустыми».

      Да и в приступе сумасшествия тоже не пожелает. Невозможно такое. Невозможно и всё!

      Я знала наверняка, а папа почему-то поджал губы и нахмурился.

      – Эмирен? – позвала мама.

      – Нет, ничего, – ответил отец.

      Всё. Ужин оказался безнадёжно испорчен, а вопросы, которые не принято обсуждать при посторонних, вышли на первый план, и…

      – Папа! – сказала я требовательно.

      Пауза. Долгая, тяжёлая, неприятная. А в финале:

      – Теоретически Шейн мог такое пожелать, – морщась, сказал отец.

      При упоминании прадеда я подалась вперёд, а Рэйнер ни капли не удивился.

      – Да, в последние годы жизни этот выдающийся маг часто пребывал в дурном настроении и несколько раз высказывал сомнения в том, что магический дар – благо, – неожиданно сообщил «жених».

      Я опять вытаращилась. Впрочем, родители тоже удивились, но спросила именно я:

      – Откуда знаете?

      – Сплетни, – пожал плечами Варкрос.

      М-да, чудесно. Рэйнеру известна удивительная сплетня о моём прадеде, а я…

      Выходит, моя сила могла спать из-за блокировки, установленной Шейном? И блокировка сродни проклятию, а предсмертное желание выдающегося мага штука действительно сильная, а когда речь о родной крови, то проклятие ни снять, ни определить, считай, невозможно.

      Вот только папа родился уже после смерти Шейна, а у него с магией всё в порядке.

      – У папы с магией всё хорошо, – сказала вслух, обращаясь исключительно к Рэйну.

      – Но лорд Эмирен артефактор. Это другая стезя, другой дар.

      Я нахмурилась. «Другой дар» – выражение не слишком точное. Вернее, неправильное, потому что дар у всех один. Человек рождается магом, его сила крепнет и созревает, и уже в процессе взросления определяется склонность к той или иной сфере.

      У кого-то эта склонность формируется к двенадцати-четырнадцати годам, у кого-то позже. Но магия, по сути, у всех одна.

      И склонность к одному виду магии не мешает пойти в другую область – например, я со своим скудным уровнем силы и горячим желанием стать боевым магом, запросто могла поступать на Общую магию.

      Маги других специализаций тоже используют боевые заклинания – например для самообороны, – хотя у них, ввиду отсутствия опыта, заклинания получаются слабее, и доступны им лишь самые азы.

      Но, с другой стороны, сила папы как артефактора в самом деле другая – она тоньше и точнее, а запас магии меньше, чем у того же Рэйна. Разница как между ювелиром и молотобойцем, и эта разница формируется со временем. По мере практики единый для всех дар магии превращается в множество «других».

      Плюс, темперамент и врождённые таланты – вот я бы точно не стала артефактором, потому что не люблю кропотливую работу. То есть могу позаниматься чем-то таким, но недолго. И не готова