Многогранники. Наталья Способина

здесь быть, если тебе некомфортно. Мы можем уйти.

      О том, что Крестовский предлагал организовать им столик на двоих, Маша решила благоразумно умолчать.

      Димкина рука под ее ладонью замерла, а сам он поднял голову и посмотрел на нее в упор. Он успел снять пиджак, и его глаза, оттененные голубой рубашкой, приобрели какой-то фантастический сине-зеленый оттенок. Маша подумала, что, пожалуй, Шиловой есть отчего вздыхать, несмотря на наличие Крестовского под боком. Все-таки у Димки была яркая внешность. На взгляд Маши, даже слишком.

      Внезапно она почувствовала, что за ними кто-то наблюдает, и бросила взгляд на дальний край стола. Крестовский тут же отвернулся. Димка же наконец отмер и, взяв Машу за руку, потащил ее прочь из салона.

      На верхней палубе гулял ветер и выбежавшему без пиджака Димке наверняка было холодно. Маше точно было. Но она молча куталась в жакет, гадая, что случилось на этот раз.

      – Ты говоришь, в первый раз на яхте? – громко спросил отошедший к самому борту Димка.

      Маша кивнула, хотя было понятно, что ответа от нее не требуется.

      – Ну тогда смотри.

      Димка быстро подошел к ней и, схватив за плечи, развернул в сторону носа:

      – Яхты бывают парусные и моторные. «Рене» – моторная. Вон там кокпит. На главной палубе салон, который мы так невежливо покинули. По отдельным трапам можно спуститься к гостевым каютам. Хочешь, покажу?

      От резко развернул Машу к себе, отчего она едва не упала.

      – Разгоняется, насколько я помню, до двадцати пяти узлов. Хотя могу врать, – Димка был похож на экскурсовода. Только очень нервного.

      – Дима, – позвала Маша, касаясь дрожащей рукой его холодной щеки. – Что случилось?

      – Левый борт, – вместо ответа объявил Димка, отпуская Машины плечи, и добавил, указав на диванчик: – И место для коктейля.

      Он подошел к дивану и остановился у него, словно не решаясь сесть. А потом вдруг рванул к борту и, одним махом запрыгнув на него, уселся лицом к Маше. Машино сердце замерло.

      – Слезь, пожалуйста. Ты можешь упасть.

      Димка отклонился назад, держась руками за борт, и Маша едва не заорала. Он же, вывернув шею, посмотрел вниз.

      – Вода ледяная, – попыталась воззвать к его разуму Маша.

      – Я не упаду в воду. Там нижняя палуба.

      – Димка, хватит! – крикнула Маша, однако подойти не решилась.

      – Моя мама обожала «Рене». Она помогала дяде Лёве все здесь обустраивать. И вот это место для коктейля было ее любимым.

      Маша невольно шагнула вперед, но снова замерла, опасаясь приближаться. Димка никогда не говорил о родителях. Напрасно сгоравшие от любопытства одногруппницы вроде Шиловой пытались выспросить у Маши подробности. Они их просто не знала. Знала лишь, что он живет вместе с дядей и младшей сестрой, которая находится на домашнем обучении и сутками зависает в интернете, почти не выходя в реальный мир. Димка в реальный мир выходил, но иногда совершенно не мог в нем находиться.