Оправдай мою ложь. Елена Чутская

Затем этот свет потух, и над головой понеслись гремящие составы. Где я? Что это за место? Это я? Она увидела свое окаменевшее серое лицо. А затем и всю себя, и рядом стоявших, но уже под землей. Голые люди жались плотно друг к другу и, словно гигантские Атланты, держали над собой поднятыми руками земляной свод. Там наверху бурлила жизнь, пешеходы переходили улицу, проезжали машины, по рельсам бежали и скрипели на повороте красные трамвайчики. А там, где она увидела себя, под землей, находился ад, и это было ее наказание. Но за что? Не понимала она. За убийство! Тут же подсказывала затравленная душонка …

      Сознание возвращалось к ней медленно. Она слышала рядом истеричный смех, чужие голоса…

      – Что-то тяжело она от наркоза отходит. Может нашатырь дать, – старенькая нянечка, божий одуванчик, еле втащила Ларису на каталку. – Милая, глаза-то открывай! Хохочет да хохочет. Весело ей…

      Только в палате, когда два аспиранта переложили ее непослушное тело на кровать, Лариса открыла глаза и осмысленно уставилась на потолок. По вискам потекли слезы.

      Сколько прошло времени, она не знала. Для нее время остановилось. Тот пережитый под наркозом ужас не покидал ее и наяву. Лариса никак не могла поверить, что всё закончилось, а увиденный сон являлся просто бредом чистой воды и ничем больше. Но почему же она так четко помнит свое измученное лицо и то место, где ей предстояло провести всю вечность после смерти? Лариса нисколько не сомневалась в том, что видела свой ад, и чем дольше она думала, тем сильнее колотилось сердце в груди, и капельки пота проступали над верхней губой. Страх заставлял биться ее тело мелкой дрожью, но она никак не могла согреться, всё пытаясь понять, за что ей приготовлено место в аду? За что?

      В палату тихо входили и выходили, кровати пустели, скоро она осталась совсем одна.

      – Лариса Игоревна, вы как? Встать сможете?

      Нет, видимо, не одна.

      Катя лежала рядом на соседней койке и ела зеленое яблоко. Лариса проглотила сухим горлом остатки слюны, очень хотелось пить, но к ней никто не подходил.

      – Лариса Игоревна, все женщины домой отправились. Мы с вами последние остались. Вы от наркоза долго отойти не могли, а меня на вторую смену оставили.

      – Который час? – она не узнала свой голос.

      – Так пять часов вечера уже. Я мужу позвонила, к шести должен подъехать, забрать меня. А за вами муж приедет?

      Лариса молча покачала головой.

      – Так, может, вас домой подкинуть? Вы встать сможете? – Катя не умолкала ни на минуту. – В общем вовремя мы с вами управились, теперь осталось в парикмахерскую сходить, прическу навести и всё такое… Кстати, есть у меня одна знакомая маникюрша. Очень хороший мастер, и берет недорого. Брови может подкорректировать и ресницы нарастить. Только стрижками пока не занимается…

      Лариса закрыла глаза. Она хорошо помнила эту молодую учительницу, хотя в гимназии встречалась с ней редко. Начальные классы располагались на первом этаже в правом крыле. Лариса туда никогда