Небо без звезд. Джессика Броуди

лицо Марцелла. Он не спеша выпустил ее. Она отскочила подальше, но от резкого движения капюшон стал съезжать с головы, угрожая открыть стянутые в пучок волосы и все лицо – девичьи скулы, ресницы и прочее. Она рывком вернула капюшон на место.

      – Правда, тебя сперва пришлось бы откормить, – задумчиво добавил Марцелл, склонив голову и изучая Шатин. Он разглядывал ее всю, с ног до головы!

      У нее ни с того ни с сего вдруг загорелись щеки. Она покраснела. Такого с нею еще не бывало. Но ведь никто прежде и не пялился на нее так долго. Даже родители и сестра. Сердце колотилось о ребра вдвое быстрее прежнего.

      Неужели он успел что-то заметить, когда соскользнул капюшон?

      Шатин сочла за лучшее твердо и свирепо встретить его взгляд.

      – Что такое? – Марцелл поднял руки, показывая, будто сдается. – Я только сказал, что тебе неплохо бы нарастить мяса на костях. – Он чуть склонил голову. – Да ты небось хочешь есть?

      – Не надо мне еды, – рыкнула Шатин, чувствуя, как голодной судорогой сводит живот. И указала на оставшийся у него в руке счетчик. – Лучше отдай мою вещь.

      Марцелл посмотрел на устройство и снова обратил взгляд к Шатин. Явно задумался. Но у Шатин не было времени ждать, что он надумает.

      – Это мое! – заорала она, окончательно теряя терпение. – Отдай!

      – Ладно-ладно. – Пожалуй, это было сказано… по-доброму. – Слушай, я предлагаю тебе сделку.

      Шатин скрестила руки на груди:

      – Я не торгуюсь.

      Марцелл подмигнул ей, показав на щипач:

      – А мне сдается, ты как раз из тех ребятишек, что не прочь поторговаться.

      – Отдай, тебе говорят!

      Шатин с каждой минутой все больше наливалась злостью. Да как только смеет этот надменный тип, сверкающий белым мундиром, воровать ее вещи, а потом еще подмигивать и усмехаться? Хоть он и внук генерала д’Бонфакона, это не дает ему никакого права…

      – Если пойдешь со мной и позволишь тебя чем-нибудь угостить, то отдам. – Марцелл, дразня ее, помахал щипачом. – Договорились?

      Шатин прищурилась. Наверняка здесь какая-то ловушка. Второе сословие в силу своей надменности всегда воображает, будто может легко одурачить любого пустыми посулами. Ну, ее-то не проведешь.

      – Пойти с тобой? – недоверчиво скривилась она.

      – Да.

      – И ты меня накормишь?

      Он кивнул:

      – Чем захочешь. Сыром. Лососиной. Свежими бриошами. Матрона не знает, куда девать gâteau.

      У Шатин забурчало в животе. Кто бы знал, до чего же она голодна!

      «Предатель!» – упрекнула она свой желудок.

      Однако не приходилось отрицать: предложение выглядело соблазнительно. Даже очень соблазнительно. И на миг – всего на миг – она позволила себе помечтать обо всех этих невиданных лакомствах. Ощутить на языке вкус настоящего сахара. Впервые в жизни наесться досыта…

      Но мгновение слабости миновало, и Шатин вспомнила, кто она и, главное, с кем имеет дело. Она согнала с лица ожесточение и испустила глубокий радостный вздох.

      – О