Сны Великого Моря. Алаутар. Яна Белова

больше на отца, но зубы мои не могут служить оружием, а глаза у меня калатарийские, хоть я тоже хорошо вижу в темноте. Отец же говорит, что я больше похож на калатари, чем сам о себе думаю.

      – Чтоб я еще что-нибудь поняла, – вздохнула Света, – на мой взгляд глаза у тебя как у человека, – она внимательно посмотрела на него. Глаза, как глаза – выразительные темно-карие, обрамленные длинными и очень ровными ресницами, разрез глаз вполне себе европейский, однако в глубине их таилась будто светящаяся изнутри бездна, манящая и затягивающая внутрь себя.

      – Да, выходит у людей глаза такие же как у калатари, – помолчав, согласился он.

      Она вздрогнула, будто очнувшись от мимолетного сна.

      – Нет, разница есть, пожалуй, – она слегка передернула плечами.

      – А у отца у твоего какие глаза?

      – Ярко-синие, зрачки вытянутые, он видит в темноте также как при свете, и цвет глаз в темноте не становится темнее.

      – Это как?

      – Они такие же синие. Почему ты спрашиваешь?

      – Мне интересно, но если ты не хочешь об этом говорить…

      – Нет, отчего же, – улыбнулся он, – просто мне показалось, что тебе интересно другое…

      Она остолбенела. Неужели он может читать мысли? Ей стало не по себе, смущение, досада и страх одновременно вскипели в крови.

      – Прости, я просто хотел проверить, – он примирительно вскинул руки.

      – Проверить что?! – вскинулась она.

      – Ты близка огню, я хотел убедиться. Мама считает, что все живые так или иначе связаны с той или иной стихией. Я не читаю мыслей, я могу читать только эмоциональное состояние, как любой маг, связанный со стихией воды. Моя сестра тоже производное огня и воздуха.

      Это успокоило, Света в миг остыла, хоть и мало что поняла.

      – У тебя еще и сестра есть, старшая, младшая? – решив не развивать скользкую тему, спросила она.

      – Мы родились в один день и час. Я старше всего на несколько минут, но мы совершенно разные. Карди – эмоциональная, вспыльчивая, прямолинейная и у нее великое сердце, она щедра и бескорыстна, – теплая улыбка тронула уголки его губ, – мы очень часто ссоримся, но с ней не бывает скучно.

      – Как здорово все же иметь нормальную семью, – вздохнула Света, понурив голову.

      Ее саму воспитывали дедушка и бабушка, при том, что родители пребывали в здравии, просто в их жизнях ей не нашлось места. Отец жил где-то на Дальнем Востоке, его она никогда не знала, мать жила в соседнем доме, но с дочерью виделась лишь по праздникам. В однокомнатной квартире матери помимо нового мужа и его злобной мамаши жил еще не менее злобный доберман. Для ребенка действительно не было места, но Света почему-то обижалась, а когда стала старше, неожиданно поняла, что ей не нужны те короткие, скомканные встречи, которыми одаривала ее мать и вовсе перестала с ней общаться.

      Дед умер, когда ей было шестнадцать лет, бабушка тремя годами позже, квартира перешла ей по наследству и тут пришла очередь обижаться