Волчица. Зов леса. Инна Адаменко

вихрь он влетел в ворота замка,

      И с взмыленного спрыгнул жеребца.

      Лежала на попоне волка самка,

      Стани́слав пот рукой утёр с лица.

      Затянуты у зверя пасть и лапы,

      Густая шерсть свалялась на боках.

      Волчица издавала только храпы,

      И ненависть горит в её глазах.

      Янтарный блеск их пана прожигает,

      И светится в них не звериный ум.

      Она глядит и даже не мигает,

      Стани́слава холоп отвлёк от дум.

      – Куда определять, пан, животину?

      Скосив на зверя взгляд, слуга спросил.

      – На задний двор, где держат всю скотину,

      – Сидит пусть в клетке! – князь провозгласил.

      В окно за мужем Софья наблюдала,

      Как дворни он приказы отдавал.

      Она почти с постели не вставала,

      Живот передвигаться ей мешал.

      Ломило тело, и спина болела,

      Страдала от одышки госпожа.

      Дитя росло, а мать его слабела,

      Дни проводила Софья возлежа.

      К жене Стани́слав даже не поднялся,

      Покои обходил он стороной.

      У горничной о Софье он справлялся,

      Не виделся с ней много дней порой.

      Вот и сейчас он сжал в объятьях Анну,

      Волос вдыхая сладкий аромат.

      – Люблю, – шептали губы неустанно,

      – А я тебя, – её слова звучат.

      – Любимая, мне надо отлучиться,

      Поверенный меня в столице ждет.

      Неделю буду там я находиться,

      А мне тебя уже недостает.

      Князь был при расставании печальным,

      Возлюбленную крепко прижимал.

      Окинув взглядом женщину прощальным,

      Вознице поезжать подал сигнал.

      Себя руками Анна обхватила,

      Казалось так теплее – рядом он.

      В тревоге непонятной сердце ныло,

      И с губ её сорвался горький стон.

      А Софья дико наверху ревела,

      В подушку заглушая страшный крик.

      Чудовищная мысль в ней созрела,

      Страданиям пришёл княгини пик.

      ***

      Две долгих ночи госпожа не спала,

      Ужасный и безумный зрел в ней план.

      Дрожь ненависти тело сотрясала,

      Тревог и страха отступал туман.

      На третий день всех слуг она созвала,

      И Анне среди них велела быть.

      Подвалы с погреба̀ми наказала,

      От пыли с грязью дочиста отмыть.

      Прислуга меж собой переглянулась,

      «И что хозяйке в голову сбрело?»

      А та от слуг поспешно отвернулась,

      От вида Анны скулы аж свело.

      Все удалились, Софья подождала —

      Когда затихнут в доме голоса.

      Флакон из тайника она достала,

      В душе моля помочь ей небеса.

      Украдкой, то и дело замирая,

      К сопернице в покои пробралась.

      Сосуд заветный с ядом, доставая,

      Застыла над кувшином наклонясь.

      На краткий миг княгиня усомнилась,

      По комнате скользнул безумный взгляд.

      Минуты меньше остановка