Альтернатива. Никита Каховка

От ненависти, которая росла, как раковая опухоль, и уничтожала все человеческое внутри человека. Поэтому и ждали этого приказа, точнее, жаждали. Чтобы хоть как-то поквитаться.

      Старушки были одеты в чистые, преимущественно белые, одежды. Головы также покрывали белые, в голубенький мелкий цветочек, ситцевые платки. Их взгляды были направлены в пол. А из глаз, стекая по щекам в глубоких морщинах, падали на деревянный пол слезы.

      – Командир, что с вами, – негромко позвал тот же голос. – Приказ был пленных не брать.

      – Нет! Не трогать его.

      – Но он же с ними. Он же – фашист?

      – Я не фашист! – резко ответил лейтенант, выделяя первое слово.

      Теперь он совершенно не казался «зеленым». Он выглядел повзрослевшим, или возмужавшим. Или постаревшим.

      Офицер посмотрел на солдата, после снова оглядел всех пришедших с ним людей…

      …людей оказалось больше. Гораздо больше. Пять минут назад за ним следовали в дом, выстроенный из камня, пятеро солдат. Всего пять человек. Теперь же в этом просторном доме из сруба, который уже давно потемнел, с высоким потолком… купол?

      Сколько? Сто человек, двести? Много. Очень много людей. И все ждали. Ждали решающее слово своего командира. Как поступит он, так поступят и они.

      – Я не фашист, – повторил лейтенант.

      …я не фашист…

      Глава 2

      Бег

      …так уже бывало, и не раз. Веки словно склеились, но видно было, как глаза бегали из стороны в сторону, в поисках выхода. Губы едва приоткрылись, и послышался не то стон, не то слово какое. Не разобрать. А уже в следующую секунду более-менее можно было различить три слова. И так они произносились тяжело, словно просачивались сквозь решетку, словно их выдавили из грудной клетки из последних сил – я не фашист!

      Вздрогнув, будто тело пронзило электрическим током, парень открыл глаза и, переведя дыхание, сказал:

      – Сон. Это только сон.

      «Но ведь и сон что-то да значит, – подумал Август, закинув руки за голову. Он снова закрыл глаза и попытался проанализировать увиденное. Уж очень явные были ощущения. И достаточно знакомые. – Пули и граната – как обозначение слабости, бессилия. Сам фашист – действительно как его отражение, но к чему? Как напоминание – не возбуди в себе фашиста? Разве я на это способен?… способен. Способен, но нет. Нет! Я не фашист».

      Солнце.

      За окном светило яркое солнце. Казалось, это был весенний день, настолько он был теплый и светлый. Настоящий весенний день. Но на самом деле заканчивался декабрь. Близился Новый год.

      – Черт возьми, теплеет, – выругался молодой человек, разглядывая на мониторе прогноз погоды на десять дней. – Ну почему? Если уж не снег, то можно хотя бы прохладу подарить? На улице зима, как-никак!

      Были ли это мысли вслух? А если нет, то кому предназначался вопрос? Самой матушке-природе? Но какой смысл? Ведь она молчит. Всегда молчит. Все ее эмоции выражаются