Магия в крови. Илья Новак

Я же человек воспитанный, не смотри, что молодой, а умом папаша с мамашей не обделили. Вот я с ним и пошел, приглядываю теперь.

      Он замолчал и отпил из кувшина.

      – Ты все не выпей, – заметил Жиото. – Нам еще долго ехать.

      – Ой, да, извини. – Бард Бреси закупорил кувшин и, полуобернувшись, положил рядом с ногами толстяка. Дук тоже оглянулся: Вач-Кабан вроде бы спал, но если из придорожных кустов с шелестом вспархивала птица или телега скрипела особенно громко, глазки его на заплывшем красном лице приоткрывались.

      – Хороший у тебя кафтан, – заметил Дук. – Не знал, что ваганты в таких ходят.

      – А они и не ходят. Этот кафтан на дороге валялся. Ну то есть возле того места, где мы капитана нашли. А уже снег пошел, холодно, вот друган на меня его и надел. А там, представляешь… – Он вдруг умолк, быстро покосился на Жиото. Дук сидел с безмятежным лицом. Бард Бреси спросил: – А ты-то кто, друган? Я все болтаю, не даю тебе слова сказать. Ты тоже из Форы, да? Куда направляешься? Шрам у тебя вокруг глаза – ух! Круглый такой, надо же…

      Дук рассказал про братишку с папашей, про то, как на них напали, про то, как один спасся и теперь не знает, куда податься. А про шрам пояснил, что это от разбойников остался.

      Бард Бреси взгрустнул, даже сочувственно похлопал его по плечу. Дук еще раз оглянулся на Вача, прикидывая: что, если сейчас схватить обеими руками лежащий на коленях посох-клинок, вспрыгнуть на толстого и засадить острие ему в брюхо? Или лучше в грудь, в самое сердце. А уж юнца после прикончить легко будет. Ведь кошель с драгоценностями – он, получается, до сих пор там, за подкладкой кафтана пришит. Вагант – сморчок хилый, драться не умеет, только болтать горазд – это ясно.

      Тут как раз Травка фыркнула, глазки Кабана раскрылись, быстро глянули на Жиото и вновь закрылись. Страшное оружие лежало рядом, широченная ладонь покоилась на топорище. И хотя топор был несомненно тяжеленным, Дук почему-то не сомневался, что Вач сможет – даже сейчас, когда лежит на спине в полудреме, – ударить быстрее, чем острие посоха пронзит его грудь. С сожалением отказавшись от мысли немедленно завладеть кошелем, Дук вновь уставился на дорогу.

      – А знаешь что, надо тебе с нами ехать! – провозгласил Бард Бреси. – Ты ж такой же бедолага, как и мы. Втроем веселее, да и не так опасно, а? Ты мне понравился, Дук, прости, что я вот так прямо тебе это говорю. Я в человеках разбираюсь, на всяких насмотрелся, пока бродяжничал. И в веселом доме у девок жил, я тебе еще не рассказывал? Видал ихних этих… клиентов ихних, всяких разных важных мужей. А ты приличный человек, Дук, ты нам, может, пригодишься, и мы тебе тоже. Догоним фургон с этим старичком и женщиной, а дальше поглядим. Может, на службу к ним пойдем. Вач будет охранять, ты возничим станешь, а я… Ну, я много могу. Они же – как мы. Из Форы, но только богатеи… Куда едут? Я так смекаю, у них земли дальше есть, за лесом Аруа, может, за€мок стоит, туда они и направляются. Так я управителем могу стать, дела их вести. Счетоводом тоже. Я и науки всякие знаю, грамматику и эти, как их… диалектику с риторикой.

      Дук